— Десять! — выкрикнул другой голос, опередив Сашу.

— Пятнадцать, — последовало быстрое контрпредложение.

— Похоже, что… — неуверенно начала Дейзи.

— Что ж, вы очень щедры, сэр. Кажется, я слышу «двадцать»? — провозгласил аукционист.

Он услышал «двадцать пять», затем почти немедленно — «тридцать пять». Не тридцать, а тридцать пять. Дейзи попыталась смотреть поверх голов. Марти, самая высокая из них, встала на цыпочки, тихо свистнула и сказала:

— Ну и ну! Вполне возможно, что вся эта шумиха не закончится полным фиаско.

Хотя уже не раз случалось, что их планы рушились в последнюю минуту, Дейзи не нуждалась в дополнительном разочаровании. С нее хватит.

— Послушайте, если вы не возражаете, я поеду домой, съем миску хлопьев, допью остатки вина и лягу спать. Можете присоединиться к тому, кто купит коробку Файлин, или объяснить ему, что ей пришлось срочно уйти. Придумайте что-нибудь, у вас это хорошо получается.

Взяв сумку и жакет, который она захватила на случай, если похолодает — как и произошло, — Дейзи поднялась из-за стола, когда внезапно наступившую тишину нарушил громкий голос аукциониста:

— Продано! Продано за сто долларов джентльмену в черной рубашке! Господи боже!

У Саши отвисла челюсть.

— За сто долларов? Кому?.. — Она влезла на скамейку и, ухватившись за макушку Марти, чтобы сохранить равновесие, попыталась разглядеть покупателя.

Дейзи закрыла лицо руками, когда поняла, что знает человека, который проявил неслыханную щедрость, она узнала его голос. Скосив глаза, она увидела, что «привлекательный джентльмен» — ковбой, появившийся перед ней однажды в дождливый день, — стоит в той же позе, в какой впервые предстал перед ее глазами на похоронах Харви. Скрестив руки на груди и расставив ноги, обутые в ковбойские сапоги, Келл являл собой вид человека, точно знающего, чего он хочет, и не собирающегося уйти с пустыми руками.

Пришел, увидел и — черт подери! — победил.

Только на этот раз дождя не было и заходящее солнце золотило высокие, резко очерченные скулы. Даже на расстоянии его глаза казались ослепительно яркими.

— Господи, да это же твой ковбой! — Саша слезла со скамейки и драматическим жестом прижала руку к пышной груди. — Пригласим его поужинать с нами?

Дейзи заставила себя отвести взгляд от Келла, направлявшегося к столу аукциониста, и заметила другую знакомую фигуру. Это был Эгберт, который шел к стоянке.

— Эгберт, — тихо простонала она. — Боже мой, ну что еще может случиться?

— А кто же, ты думаешь, перебивал его цену? Кстати, я полагаю, что пора внести Эгберта в наш список. Официально его траур закончился. — Марти притворилась, что записывает его имя на ладони.

— Прошел почти год, — добавила Саша. — Кроме того, я слышала, что жена собиралась уйти от него, когда заболела. Сара, которая работает в банке, сказала…

— Ох, да замолчи же ты, — пробормотала Дейзи. Неожиданно — или, быть может, не совсем неожиданно — их игра показалась ей неинтересной.

— Слишком поздно. Я уже имею в виду кое-кого для него, — заметила Марти, глядя, как Келл пробирается сквозь расходившуюся толпу. — Ты знаешь Кэрри Стоуволл? Она жила с парнем, и вдруг оказалось, что у него в Суффолке есть жена и они даже не разведены? Кэрри нужен кто-то степенный.

— Ну, уж Эгберт-то степенный, клянусь Богом. — Саша изогнула подведенную бровь.