— Да, но сотня долларов?

— Блэлок довел ставку до пятидесяти пяти. Мне просто надоело играть с ним.

Когда дело доходит до игр, Келл явно не из тех, кто пасует, но Эгберт? Ей никогда бы не пришло в голову, что в нем есть азартная жилка. Но, с другой стороны, он мужчина. У некоторых мужчин стремление победить соперника является способом выживания — пережитком, оставшимся со времен каменного века, когда побеждал тот, у кого дубинка была самой большой.

— Где ты научилась так хорошо готовить? — Келл отломил кусочек от шоколадно-ромового пирога, попробовал его и закрыл глаза. — Только не говори, что научилась печь в медицинском училище.

— Я прошла курс по диетическому питанию, но до этого, учась в школе, работала в кафетерии. Там были замечательные женщины-кулинары. А ты?

— Ты имеешь в виду, где я научился готовить? — Келл лукаво улыбнулся. Дейзи внезапно поняла, что усталость, которая одолевала ее с начала вечера, исчезла.

— Файлин сказала, что ты бейсболист. В какой команде ты играешь? Я могла слышать о ней?

— Играл. В прошлом. За Хьюстон. А почему ты спрашиваешь? Ты болельщица? — Он красноречиво изогнул бровь.

— Нет, пожалуй. Я никогда не занималась спортом — не было времени. — Когда ей было двенадцать, она заинтересовалась легкой атлетикой, но затем в приемной семье начались нелады. Потом она вновь оказалась в детском доме, в котором никогда не хватало персонала и денежных средств. — А как ты заинтересовался бейсболом? Разве ты не слишком рано ушел из спорта? А теперь у тебя магазин по продаже спортивного инвентаря? — Пока она говорит, у нее не будет опасности снова подпасть под его обаяние.

Они обсудили спорт, детство, проведенное в маленьком городке, и преимущества самостоятельного выбора профессии. К тому времени, когда Дейзи положила на тарелки куски недопустимо калорийного шоколадно-ромового пирога с начинкой из кокосовых и грецких орехов, она чувствовала себя так комфортно, что почти забыла о разочаровании, которое принес ей благотворительный ужин.

Дейзи рассказывала ему об одной из своих подопечных, пожилой женщине, служившей в береговой охране во время Второй мировой войны, когда заметила, что Келл пристально смотрит мимо нее на ручей. Солнце уже зашло, и красноватые тени вечерней зари упали на старое замшелое церковное кладбище.

Повернувшись на скамье, она попыталась рассмотреть, что привлекло его внимание, но не увидела ничего, кроме мостков.

Келл внезапно поднялся, перешагнул через скамью и пошел к ручью. После недолгого колебания Дейзи последовала за ним.

— Келл! Что там? — встревоженно спросила она. О господи, неужели ребенок? Дети любят плескаться в воде, но, если бы кто-то свалился в воду, они бы обязательно услышали всплеск. — Келл!

— Поймал! — Он наклонился и выпрямился, держа в руках что-то темное и круглое.

— Черепаха?

— Водяная, если не ошибаюсь. Она кружит здесь с тех пор, как мы пришли. Я не очень разбираюсь в черепахах, но, похоже, она ничего не видит. Бедняга все время натыкается на что-нибудь.

Много времени спустя Дейзи часто вспоминала этот момент. Именно тогда она поняла, что влюбилась в Келла. Грязная маленькая черепаха, только подумать! И Келл провел весь вечер, пытаясь помочь несчастному созданию. Она не могла не задаться вопросом, сделал бы это Эгберт. Или бы он даже не заметил несчастное слепое существо?

В Мадди-Лэндинг они двинулись только через три часа, оставив желтую водяную черепаху, страдавшую, как оказалось, глазной инфекцией и серьезным истощением, в доме бывшего ветеринара в Элизабет-Сити.

— Приятно все-таки, да? — тихо спросил Келл, когда они выехали на трассу.