— Но не сейчас. — Всадник спешился и пошел к Тине. Он говорил теперь с Вильмой Хурн аф Омине, более на нее не глядя. — Сейчас ты снимешь с Госпожи оковы и замолкнешь до самого прибытия в Норнан. Вот там, перед Трибуналом, ты и обжалуешь мой приказ, если Ставка вообще захочет с тобой говорить.

— Госпожа, — теперь он говорил с одной лишь Тиной. — Вижу, что вам причинены многие обиды и притеснения. Более того, я понимаю, что еще мгновение назад вы рисковали своей жизнью. Это непростительные вины, но тем не менее позвольте мне принести вам официальные извинения князя и Ставки. Сапфировый трон сожалеет о случившемся, приносит извинения и просит вас быть снисходительной к попытке загладить вину всеми доступными способами. Я выехал сразу же, как только птицы доставили известие о том, что Начальница Тайной Стражи Вильма Хурн аф Омине потребовала у Империи вашей выдачи, и скакал без остановки все эти дни. Мои люди отстали, но я все-таки успел вовремя. Необратимых бед не произошло, и все еще может быть исправлено. Госпожа, — он упорно не называл Тину по имени, но был почтителен и искренне переживал случившееся, — я прибыл, чтобы передать вам приглашение Теодора Гаррагана — правящего князя Чеана — и княжеской Ставки прибыть в Норнан по крайне важному и секретному делу. Я клянусь жизнью, душой и честью, что вам и вашим друзьям, тем из них, кто захочет вас сопровождать, ничего не угрожает, и вы сможете покинуть Норнан и княжество Чеан в любой момент, когда вам этого захочется. Свобода и уважение — вот что определяет теперь ваше положение в Чеане, и просьба князя прибыть в столицу, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. Не знаю, каковы ваши шансы на императорскую корону, но если вы решите продолжать коронационную гонку, я лично доставлю вас в Ландскруну до истечения срока объявления претензий на трон. Более того, в этом случае я гарантирую вам полную и безоговорочную поддержку княжества.

— Вы весьма убедительны, — господин ен’Кершер. — Что скажете, Гвидо, соглашаться или ну его?

— Вы уже все решили, — улыбнулся в ответ Виктор. — И мне нравится ваше решение.

ФИНАЛ

Павана

1. Двойной шаг вперед:

седьмого лютня 1648 года

— Что слышно о чеанцах? — Император Евгений спросил об этом уже в третий раз. Разумеется, он волновался, ему не хотелось начинать царствование с дипломатического скандала, чреватого войной. Сегодня Первым Приемом открывались большие коронационные празднества, и было крайне важно, кто будет присутствовать на балу, а кто нет.

Формальная процедура коронации прошла еще две недели назад, и на ней, как обычно и случается, присутствовали отнюдь не все представители имперской знати, да и большинство Великих домов — имперских или нет — были представлены всего лишь послами. Другое дело коронационные торжества. Вот на эти дни и недели в Ландскруну прибывает вся знать, все, кто способен ходить и говорить. Приезжают и монархи, в крайнем случае принцы крови или специально избранные делегации, состоящие из знатнейших людей королевств, герцогств и княжеств.

— Что слышно о чеанцах? — Вопрос больной, если не сказать большего.

Неделю назад в Ландскруну прибыл принц-наследник королевства Лоан, вслед за ним — князь Лев Норфейский, три графа и два наследных принца из Старых графств, король Суры, князь Зигмунд Фряжский, представительные делегации из семи городов и даже родной брат герцога Решта. А вот из Чеана известий не было. Вернее, они поступали, но такие, что заставляли едва успевшего короноваться императора волноваться. Шпионы доносили, что князь Чеана Теодор тяжело болен и приехать на коронационные торжества в Ландскруну не сможет.