— У тебя уже не получится. Слишком многие знают, кто ты такой, и они не оставят тебя в покое. Говоря пафосным языком дешевых фэнтезийных романов, тебе не уйти от судьбы и никуда не деться от своего предназначения.

— Ты так уверенно об этом говоришь, что меня так и тянет попробовать.

— Убей Бордена и всех, кто рядом с тобой, — сказал он. — Попробуй сменить страну и затеряться… даже не знаю, где. В двадцать первом веке эта планета стала слишком мала, чтобы человек вроде тебя смог прятаться достаточно долго. Сделай так, и ты лишь отодвинешь неизбежное. Выиграешь себе чуть-чуть времени.

— Как же ты меня, сука, бесишь.

Он улыбнулся и снова развёл руками.

— Я в этой истории злодей, — сказал он. — Я и должен тебя бесить. Ты ж вроде как герой и весь в белом.

— Так обычно говорят те, кто себя злодеями вовсе не считает, — заметил я.

— История нас рассудит, — сказал он. — Время всё расставляет по своим местам, и если что-то до сих пор стоит не на своем месте, значит лишь то, что времени прошло недостаточно.

— Избавь меня от этой кухонной философии, — попросил я.

— Брось, Джокер, — сказал он. — Это, скорее всего, наш последний с тобой разговор, потому что я не вижу, что ещё полезного могу тебе рассказать. Разве что могу дать пару советов. Мой руки перед едой и не пей воду из-под крана в незнакомой стране. А, нет. Это уже не актуально. Вот во времена моего детства это действительно имело смысл.

— Да-да, вы спасли мир от всего этого, — сказал я. — Заплатив за это жизнями двух с половиной миллиардов человек.

— Поверь, в первоначальный план эти потери не входили, — сказал он.

— Если учесть, кто является единственным источником информации, это заявление не бесспорно, — сказал я.

— Ты можешь верить, во что хочешь, — сказал он.

— Несомненно, так я и поступлю, — сказал я. — Но расскажи мне другое. Вот вы создали чудодейственное средство для борьбы с болезнями, старостью и прочее-прочее-прочее, по ходу его внедрения спровоцировали болезнь, убили два с лишним миллиарда человек и, вроде бы, даже добились своего, а потом обнаружили, что побочный эффект от этого благорастворения воздухов может в перспективе привести всё человечество под монастырь. Но если вы все такие умные и ученые, знающие и умеющие, что ж вы со стволами бегаете, как герои второсортных боевиков? Почему не противостоите угрозе на том же уровне? Почему, так сказать, противоядие создать не пытаетесь?

— Потому что лаборатории уничтожены полностью, а документация — процентов на восемьдесят, — сказал Док. — Технологии утеряны, и чтобы их повторить, нам потребуются средства, которые нам уже никто не даст, и мозги, которые, возможно, ещё не родились. И да, я просчитывал возможность создания того, что ты называешь противоядием. Предоставь нам все необходимые ресурсы и лет за десять-пятнадцать, учитывая, что всё придётся разрабатывать с нуля, мы смогли бы его создать.

— Но вы даже не пытаетесь, не так ли?

— Не пытаемся, — подтвердил он. — Потому что, создай мы такое средство, то после его применения эпидемия повторится почти со стопроцентной вероятностью. И в лучшем случае наше лекарство от лекарства убьёт ещё два с половиной миллиарда человек.

— А в худшем? — поинтересовался я, хотя уже догадывался, какой будет ответ.

И Док меня не разочаровал.

— Вообще всех, — сказал он.

Глава 27

Ситуация была сложная.