И поскольку мои скиллы вернулись ко мне, я поднялся в полный рост. Стрелок только начал разворачивать ко мне свой пулемет, как я рубанул его своим щупальцем, снеся голову с плеч.

Вот когда не особо надо, то я снайпер.

Водитель запаниковал, бросил руль и машина врезалась в здание. Бородач вроде бы не подавал никаких признаков жизни, но я на всякий случай рубанул и по нему тоже. Сейчас не то время, чтобы оставлять за спиной живого врага.

Но эти уроды выиграли время своему боссу и сейчас он был уже на расстоянии, недоступном моим способностям, и продолжал удаляться со всей скоростью, которую можно было выжать из этой японской развалины. От отчаяния я даже выхватил пистолет и стал стрелять им вслед, но, разумеется, промахнулся.

А потом с соседней улицы вывернули ещё два джипа, набитые террористами, и мне пришлось отвлечься и уделить им какое-то время.

И если вы думаете, что это история о молодом человеке, который вместе с соратниками выступил в крестовый поход против зла и проиграл, перебив кучу народу и потеряв почти всех соратников, а главное зло так и осталось безнаказанным, то, к сожалению, вы абсолютно правы.

Это вот такая история.

Глава 28

Я сидел в прохладе и полумраке кондиционированной подземной автостоянки и лениво размышлял о том, какую машину мне угнать.

С одной стороны, дико хотелось угнать "феррари", благо, их тут аж три штуки стояло. И две были красными, а я где-то слышал, что красные "феррари" считаются особо крутыми и их абы кому вообще не продают.

С другой стороны, ни один спорткар особо практичной машиной не назовешь, и, скорее всего, для моих целей он не подойдёт.

Сотовая связь не работала. То ли это были последствия атаки на город, то ли эмир отключил все вышки своим волевым решением, чтобы никто ничего не мог рассказать о последствиях атаки на город. В принципе, это было неважно, итог был один — подаренный мне Доком смартфон на время превратился в массивные и не слишком удобные часы.

Удивительно, что он вообще не разбился, пока мы там махались посреди деловой части города.

В "Мариотт" я не вернулся.

Из наших там оставался только Стеклорез, и у него было ровно такое же представление о том, что делать дальше, как и у меня, и, скорее всего, те же контакты для эвакуации из страны, в которой мы находились на полулегальном, а теперь, возможно, и полностью нелегальном положении. Может быть, у него получится уйти, как было написано в тех бумажках, которые раздал нам Безопасник, может быть, о нём позаботятся американцы. В любом случае, Стеклорез был взрослым мальчиком, обладал кое-каким скиллом, зачатками интеллекта и я рассчитывал, что он не пропадёт.

В худшем варианте, он и сам не поймёт, как окажется в Лэнгли, но там, по крайней мере, его жизни ничего не будет угрожать. Но, скорее всего, они помогут ему вернуться в Россию, где он продолжит свою службу на благо общества уже под чьим-нибудь другим руководством.

Моё же будущее рисовалось куда более туманным.

Я, конечно, тоже мог бы воспользоваться планом эвакуации и вернуться домой, но там меня вряд ли ожидало что-то хорошее. Во-первых, мне придётся ответить на кучу вопросов в стиле "почему ж ты, Джокер, в танке не сгорел?" и долго и муторно доказывать свою благонадежность. А потом меня назначать кем-нибудь вроде Безопасника на минималках и будут затыкать моими скиллами все дырки. А судьба человека-пробки, как показал опыт Безопасника, незавидна, потому что рано или поздно он встретит такую дырку, в которую и провалится с концами.

Попросить у американцев политического убежища? Так там будет ровно то же самое, только с национальным колоритом и вечным недоверием к перебежчику. Да и перебегать особо не хотелось, честно говоря.

Хотелось тишины и чтобы все оставили меня в покое. Поэтому я сидел в прохладе и полумраке кондиционированной подземной автостоянки и лениво размышлял о том, какую машину мне угнать.