— Везите меня на станцию, — сказала Сумико пьяным голосом.

— Послушайте, оку-сан. Раз уж мы заправились, давайте махнём в Иокогаму. За сорок минут доберёмся.

— Нет! Ни за что… Мне… нужно домой.

— Вот. На моих ровно четыре. Обещаю: к половине шестого будем обратно. Идёт?..

Парень действовал решительно, не давая Сумико опомниться. Она на мгновение задумалась. Перед ней всплыл Кэйдзо, сидящий на веранде под клеткой со скворцом и подстригающий ногти на ногах.

— Только ровно в половине шестого. Не подводите меня.

Почему бы ей в самом деле немного не прогуляться? Почему не совершить небольшое путешествие? Что в этом плохого? Она же не изменяет Кэйдзо. Потом он сам виноват, зачем притащил эту проклятую птицу? Птица ему дороже жены!

Сумико уже не сомневалась в своей правоте.

Удивительный народ — женщины. Всему они находят оправдание. Любому своему поступку, вопреки логике, вопреки очевидности.

По шоссе Токио — Иокогама машины шли в несколько рядов. Но Тацухико так ловко вёл свою малолитражку, что один за другим обходил все грузовики.

— Тридцать минут! Рекордная скорость! Ио-ко-га-ма!!! Ай да я!

— В скромности вас не упрекнёшь, — сказала Сумико.

Парень чем-то ей нравился. Нравилась его самоуверенность, ловкость, с какой он правил машиной, нравилось и чувство опьянения.

— Вам нравится здесь?

— Очень…

— В таком случае требую награды… останьтесь со мной до девяти… ладно?.. — Тацухико настойчиво добивался своего.

— Не могу…

Говоря «не могу», Сумико чувствовала, что вот-вот уступит его настойчивости, и даже испытывала приятное волнение от того, что уступит ему.

В Иокогаме Тацухико погнал машину в сторону иностранного кладбища. Местность была малонаселённой. Кое-где попадались небольшие коттеджи.

Весь горизонт являл величественное зрелище заката. Тацухико неспроста привёз сюда Сумико. Он знал, чем пленить сердце женщины.

Довольный собой, напевая что-то себе под нос, он направил машину на гребень холма, откуда сразу как на ладони открывалась широкая панорама вечернего порта.

«Пора начинать», — подумал вслух Тацухико.

— Что?.. Вы что-то сказали?.. — спросила Сумико, облокотившись на спинку сиденья и блаженно закрыв глаза.

— Я вас люблю… блю… блю… — произнёс знакомый вкрадчивый голос.

Сумико открыла глаза и вдруг громко расхохоталась, вспомнив, кому принадлежал этот голос.

— Ну и шутник вы!.. А ну-ка, остановите машину, я выйду…

Тацухико произнёс эти слова так, как утром произнёс их скворец.

Всё очарование вмиг исчезло. Сумико совершенно отрезвела.

— Сейчас же остановите, не то я закричу!

— Что с вами… в чём дело? — недоумевал Тацухико.

— Вы, кажется, меня не за ту приняли! — с ударением произнесла Сумико. — Я замужняя женщина. Ясно вам? Замужняя!..

Тацухико довёз Сумико до вокзала. Там она села в электричку и через час уже подходила к своему дому.

В окнах горел свет. Увидев свой дом, Сумико так обрадовалась, точно разлука длилась годы.

Кэйдзо был дома. Забыв про утреннюю ссору, он как ни в чём не бывало сидел на веранде и возился со своим скворцом.

— Где ты была так долго? Я умираю от голода!

— Ох, устала. Сейчас что-нибудь приготовлю…

— Почему ты не говоришь, где была?.. Прихожу — дом пуст, двери настежь…

— Ох, прости… я была у подруги… Но у меня такое чувство, будто я вернулась из кругосветного путешествия.