«Как он растерялся тогда, на Синдзюку… при виде этой женщины… Нет, между ними явно что-то было!..»

И всё-таки трудно поверить. Шутка сказать, она ведь тридцать лет знает его. И за тридцать лет не заметила в нём ничего такого. Она верила в него, как в себя, её вера крепче, чем корни дуба. Нет, он на такое не способен.

«Я просто спятила… У меня мания… В таком возрасте подозревать мужа… Надо взять себя в руки!»

Госпожа Эдзаки запахнула халат и направилась в ванную.

Прежде чем опуститься в воду, госпожа Эдзаки случайно увидела себя в зеркале — своё немолодое, рыхлое тело.

До сих пор её полнота служила поводом для шуток. Особенно изощрялась Кикуко — девочка вообще очень остроумна. Но теперь госпоже Эдзаки почему-то стало грустно.

Впрочем, что сокрушаться! Будто она раньше не замечала, что стареет.

«В моём-то возрасте! Как глупо!.. Боже мой!..»

И вдруг она поняла: все её статьи, письма, ответы, советы — всё чепуха. Себе она помочь не может… И утешить себя тоже!

Её самолюбие было уязвлено.

«Я самая обыкновенная баба, да, да, как те… даже хуже!»

Из крана капала вода. Кап-кап-кап… Надо было заставить себя успокоиться, смолчать, не торопиться с выводами, не уронить себя в глазах мужа… Кап-кап-кап…

Вдруг послышался его голос. Муж говорил с горничной. Госпоже Эдзаки стало страшно встретиться с ним лицом к лицу. Она медлила, медлила… Но наконец вышла. У неё было такое чувство, точно она держит во рту что-то очень горькое.

— Ты что? Купалась?

Муж сидел за столом в домашнем кимоно и, попивая пиво, листал какой-то журнал. Излюбленная привычка! Благообразное, мягкое лицо, спокойные, ровные движения. Сейчас он поднесёт стакан к губам. Сейчас скривит лицо.

Но спокойствие мужа ещё больше взволновало госпожу Эдзаки. Очевидно, это отразилось на её лице, потому что муж спросил:

— Что с тобой?

— Ничего… немного разморило в ванне.

— Видела открытку от Кикуко? Они взяли несколько свободных дней и отправились на гору Хачикэдакэ.

Госпожа Эдзаки еле сдерживалась. Казалось, её вот-вот прорвёт. Но она справилась с собой.

Через неделю неожиданно пришло письмо в коричневатом конверте, на коричневатой бумаге, написанное красивым ровным почерком Кумико Такахаси. Она писала:

«Знаю, вы озадачены моим письмом не меньше, чем моим визитом. Я должна сказать правду. Я совершенно равнодушна к вашему уважаемому супругу. Между нами никогда ничего не было, как вам, вероятно, показалось. Просто однажды он зашёл ко мне в гости, в мою неуютную комнатёнку. У меня была бутылочка вина, и мы её распили. Вот и всё. Больше ваш муж ко мне не приходил. Очевидно, решил не рисковать своей репутацией…

А пришла я вот почему. Прочла я как-то вашу статью. Потом другую, третью, и меня взяло зло — как вы снисходительно и глубокомысленно поучаете несчастных женщин. Я подумала: хорошо ей рассуждать, а случись такое с ней самой. она бы места себе не находила. Тут демагогия не поможет. И я решила…»

Госпожа Эдзаки скомкала письмо и поднесла к нему спичку. Через минуту от письма осталась только кучка чёрного пепла.

Прошёл год. Господин Эдзаки как-то сказал жене:

— Знаешь, меня мучает совесть. Я должен тебе сказать. Помнишь, мы шли как-то за подарком по Синдзюку… Мы тогда встретили одну женщину… так вот, она… вернее, я… нет, мы…

Госпожа Эдзаки снисходительно улыбнулась и кивнула, давая понять мужу, что ей всё известно и что он напрасно утруждает себя, рассказывая об этом.

— Значит, ты обо всём догадалась?.. — недоумевал господин Эдзаки.

— Ну, ещё бы! Как-никак тридцать лет знаю тебя… Надо сказать, что для тебя это непростительное легкомыслие…

— Да, да, ты права, — серьёзно подхватил муж.