— Бросил меня без единого слова. Без объяснения. Уложил вещи и уехал. Ни прощания, ни записки! А я так любила тебя! И со временем простила бы тебе Элси, но ты не дал мне такой возможности! Даже не попытался понять меня! Разбил сердце и не оглянулся!

Она снова отступила.

— И вот два месяца спустя ты явился сюда. Хотел помириться. Из всех наглых, самодовольных…

Она осеклась и бросилась в атаку. Рапиры скрестились: раз, другой, третий. Виола, тяжело дыша, выпрямилась.

— Я действительно хотел примирения, — ответил он, откидывая волосы со лба, — и вовсе не был доволен собой. Какое там самодовольство, тем более что ты дала мне пощечину и послала к дьяволу.

— Но ты отправился не к дьяволу, верно? — Она бросилась на него. Он терпеливо парировал выпад. — Ты отправился к Джейн Морроу. Полагаю, все обернулось для тебя не так уж плохо.

— К сожалению, твои предположения неверны, — покачал головой Джон и, в свою очередь, сделал медленный выпад, давая ей время на оборону.

— Неужели? — усмехнулась она, задев его рапиру и почти желая вонзить острие в его черное сердце. — Ты избрал прекрасный способ показать, как сильно уважаешь святость брака.

— Джейн ничего не значила для меня, — вздохнул Джон. — Как и я для нее.

— Значит, ты опозорил меня второй раз ради кого-то, кто ничего для тебя не значил. Как мило. Полагаю, ты использовал Джейн, чтобы забыть обо мне?

— Собственно говоря, да. Виола недоверчиво рассмеялась.

— А Мария Аллен? Тоже бальзам для твоей раненой мужской гордости?

— Если хочешь смотреть на это именно так… — пожал плечами Джон, опуская рапиру. — Возможно, ты не поверишь, но я и тогда хотел помириться с тобой. В Брайтоне.

— В Брайтоне? — ахнула Виола. — О чем ты?

— Два года назад я поехал за тобой в Брайтон. Помнишь? И что ты сделала? Увидела меня, смерила презрительным взглядом, способным заморозить кровь любого мужчины, посоветовала возвращаться к своим шлюхам и удалилась. Я еще не успел разложить вещи, как ты оставила город и сбежала к брату.

— Но мой отъезд из Брайтона не помешал тебе найти Марию, не так ли?

— Верно. Да, я дрался из-за нее на дуэли. Хочешь знать почему? Никаких благородных мотивов, признаю это, но сейчас постараюсь объяснить. Я был последним в длинном списке ее любовников, когда ее муж решил, что ему больше не нравится титул рогоносца. Он вызвал меня, мы всадили друг другу по пуле в плечо ради такого понятия, как честь. Глупо, сознаюсь, но так было.

— И что случилось потом? — вскрикнула она. — Я поехала в Хэммонд-Парк. В тревоге за тебя, хотя одному Богу известно, с чего мне вздумалось тревожиться! Когда я вошла в дом, оказалось, ты лежишь в постели. Доктор сказал, что ты потерял много крови. Я поспешила наверх, и что ты сказал, увидев меня? «Жаль разочаровывать тебя, дорогая, но я выживу. Может, тебе стоит раздобыть немного мышьяка?»

Она ткнула в него рапирой, но промахнулась.

— Я так боялась, что ты умрешь! А потом ты сказал мне такое…

— А что ты хотела услышать, особенно после Марии? Что-то вроде: «Прости, старушка, я опять все испортил, но если ты останешься, я постараюсь загладить вину»? Мне именно это стоило сказать? И тогда ты не держала бы на меня зла?

— Слова для меня значения не имеют! Главное — твои поступки. Ты хоть когда-нибудь задумывался, чем стала для меня жизнь? Видеть тебя с другими женщинами, знать, что ты предпочел быть с любой из них, а не со мной!

— Неправда! Я предпочел бы свою жену.