Ее муж оставил ее. Он ушел.

Она крепко зажмурилась и попыталась рыданиями заглушить крик ребенка. Ребенок… Это он во всем виноват. Если бы он не появился и не поломал все устои ее жизни, они по-прежнему были бы счастливы. Только Эстер и ее муж. Они одни и вместе. И их мир заключался бы друг в друге. Но нет. Они хотели иметь ребенка. Это должно было сделать их жизнь полной. Однако получилось наоборот, и это только разделило их.

Эстер чувствовала, как в ней закипает бессильная ярость. Тело ее судорожно билось, она плакала, стараясь выпустить ее, дать ей волю.

— Нет… нет… нет… нет…

Ей хотелось, чтобы все скорее закончилось. Хотелось повернуть время вспять, чтобы все стало так, как было раньше. Только они вдвоем, он и она. Она перестала кричать, звуки затихли и умерли в ее горле. Безнадежно. Все было безнадежно.

Она не знала, что делать. Она понимала, что, если ее муж ушел, ей нет смысла оставаться с ребенком в доме одной. Но она все еще не могла поверить в это. Она не хотела в это верить. Он должен быть где-то здесь, должен вернуться.

Эстер встала. Она предпримет еще одну, последнюю попытку найти его. И если эта попытка закончится неудачей, она уже будет знать, что он ушел окончательно, и решит, что делать дальше. Она направилась через дом к задней двери. Проходя мимо ребенка, она закрыла глаза, чтобы не видеть его, не вспоминать о его присутствии.

Она открыла дверь и вышла во двор. Вдали слышался привычный шум реки, словно тихие шуршащие помехи в ненастроенном телевизоре. Обычно это успокаивало ее, напоминало ей о доме. Теперь же это звучало уныло и одиноко, словно безнадежный призыв о помощи или внимании, на который никто никогда не откликнется.

Она подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и оглядела двор. Она знала здесь каждое очертание, каждую тень. Это был ее дом. Она знала здесь все. Она внимательно осмотрела все вокруг, проверила. Но ничего не заметила. Никого. Его здесь не было.

Но она просто так не сдастся. Рано сдаваться. Она сделает последнюю попытку. Она открыла рот и закричала. В этом крике не было слов, только невысказанная тоска и желание, одиночество и безысходность. Она знала, что этого достаточно, чтобы он откликнулся, если он здесь. Она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы заставить его прийти.

Она стояла неподвижно и вслушивалась. Ничего. Только шум реки.

Эстер вздохнула и, повернувшись, зашла в дом. Ребенок все еще плакал, и на этот раз она не стала затыкать уши или отводить глаза, проходя мимо него. Ребенок был здесь, а ее мужа не было, и ничего тут не поделаешь.

Она вернулась на свое место в углу и оттуда пристально смотрела на ребенка. Решалась. Она думала, пытаясь разобраться, что же произошло. Кое-что она поняла. Все было хорошо, пока не появился ребенок. Жизнь была хорошая. А теперь ребенок здесь, а ее муж ушел. «Если избавиться от него, — решила она, — он может вернуться».

Она не знала, будет ли так на самом деле, но попробовать стоило. Впрочем, она думала об этом и раньше, только была не в состоянии отделаться от ребенка, пока он бодрствует. Однако теперь, когда в ушах звенел этот бесконечный крик, она подумала, что это уже неважно. Она сможет покончить с ним. Если от этого ее муж появится снова, она сможет сделать это.

Она поднялась.

И направилась к кроватке.

Глава 77

Появился свет. Сначала Марина подумала, что ей это кажется. Далекий и слабый, но, тем не менее, все-таки это действительно был свет.

Она села, стараясь рассмотреть окружающую обстановку. Кирпичные стены, грязный пол, над головой — деревянные балки.