— Нет, в этом не было необходимости. Ты все так же носишь восьмой, и выглядишь так же хорошо, как во времена Джорджтауна. И на самом деле даже лучше.

— Я была бы тебе очень признательна, если бы ты перестал разыгрывать из себя этакого вальяжного сукина сына и рассказал, как, черт побери, ты узнал хотя бы имя Бентона Уэсли, не говоря уже о том, что заслужил привилегию наслаждаться приватными беседами обо мне?

— Кей. — Марк отложил вилку, когда встретил мой гневный взгляд, — я знаю Бентона гораздо дольше, чем ты. Ты еще не поняла этого? Я что, должен написать это светящимися буквами?

— Да. Напиши это большими буквами поперек неба, Марк. Потому что я не знаю, чему верить. Я уже не представляю себе, кто ты. Я не доверяю тебе. Честно говоря, я до смерти тебя боюсь.

Он откинулся на своем стуле, и его лицо стало таким серьезным, каким я его никогда не видела.

— Кей, мне очень жаль, что ты боишься меня. И мне жаль, что ты не доверяешь мне. И в этом есть определенный смысл, потому что только несколько людей во всем мире имеют представление, кто я такой, а временами я и сам не слишком это понимаю. Я не мог сказать тебе этого раньше, но теперь — все. — Он помолчал. — Бентон учил меня в Академии задолго до того, как ты с ним познакомилась.

— Ты агент? — недоверчиво спросила я.

— Да.

— Нет! — У меня закружилась голова. — Нет! На этот раз я не собираюсь тебе верить, черт побери!

Молча поднявшись, он подошел к телефону у кровати и набрал номер.

— Иди сюда. — Марк глянул на меся мельком.

Затем он вручил мне трубку.

— Алло? — Голос я узнала сразу же.

— Бентон? — сказала я.

— Кей? У тебя все в порядке?

— Марк здесь, — ответила я. — Он нашел меня. Да, Бентон, у меня все в порядке.

— Слава Богу. Ты в хороших руках. Я уверен, что он все тебе объяснит.

— Я в этом не сомневаюсь. Спасибо, Бентон. До свидания.

Марк взял у меня трубку и положил ее на рычаг. Вернувшись за стол, он долго смотрел на меня, прежде, чем снова заговорить:

— Я оставил свою юридическую практику после того, как была убита Жанет. Я до сих пор не знаю, почему, Кей, но это и не важно. Я какое-то время работал без прикрытия в Детройте, а затем был глубоко законспирирован. Что касается моей работы на «Орндорфф и Бергер», то это все неправда.

— Ты не собираешься сообщить мне, что Спарацино тоже работает на ФБР? — спросила я, меня била мелкая дрожь.

— Черт, нет, конечно, — ответил он, не глядя на меня.

— Во что он замешан, Марк?

— Его незначительные проступки включают в себя обман Берил Медисон, искажение формулировки ее авторского договора, как он поступал со многими своими клиентами. И, как я тебе уже говорил, он манипулировал ею, использовал ее в игре против Кери Харпера и готовил большой публичный скандал, как он проделывал это уже с другими много раз.

— Значит, то, что ты мне рассказывал в Нью-Йорке, — правда?

— Не все, конечно. Я не мог рассказать тебе все.

— Спарацино знал, что я приезжаю в Нью-Йорк? — Этот вопрос мучил меня много недель.

— Да. Я подстроил все это, чтобы таким образом якобы получить от тебя больше информации и повлиять, чтобы ты согласилась встретиться с ним. Он знал, что ты никогда не пойдешь ни на какие переговоры. И тогда я вызвался привести тебя к нему.

— О Боже! — пробормотала я.

— Я думал, что все под контролем. Я думал, что он не следит за мной до тех пор, пока мы не пришли в ресторан.