Он буквально взорвался.

Она попыталась отнять руку, улыбнуться и коснуться его щеки, но он сжал ее запястье. Лицо превратилось в маску холодного бешенства.

— Ничего страшного не случилось, уверяю тебя.

— То есть как это «не случилось»? — прошипел бледный как смерть Себастьян. — Как часто он тебя избивал?

Серена покачала головой:

— Это было впервые… но мать он бил. Я это знаю. Правда, до сих пор он только угрожал мне. А на этот раз забылся и потерял голову. Будь со мной пистолет, у него не было бы такой возможности. Но обещаю, что отныне буду всюду носить его с собой.

— Пистолет? — ошеломленно прошептал Себастьян.

— Да, — кивнула она. — Я купила его в Брюсселе, у хорошего друга, считавшего, что при такой жизни у меня должно быть что-то для защиты.

Она попыталась ободряюще улыбнуться.

— Оснований для беспокойства нет. Друг научил меня стрелять. Я умею пользоваться оружием, и поверь, не задумаюсь пустить его в ход.

— Меня не интересуют твои пистолеты и твое умение стрелять, — резко бросил он. — Я не позволяю тебе и минуты лишней оставаться в этом доме. Вставай и собери вещи, которые не можешь оставить здесь. Отныне ты под моей защитой.

Серена, в свою очередь, побелела как полотно и, вскочив с постели, встала перед Себастьяном.

— Выслушай меня! Я не нуждаюсь ни в твоей и ни в чьей защите! Я сама могу о себе позаботиться. И не перееду из дома одного мужчины в дом другого по чьему-то требованию. Пойми это.

— И ты серьезно думаешь, что я способен уйти и оставить тебя подвергаться издевательствам этого ублюдка? А теперь делай как я прошу. Собери все, чего не можешь оставить.

— Нет, Себастьян, — покачала она головой. — Я не уйду, пока не обеспечу безопасность Абигайль.

— Ради Бога, предоставь девушке самой решать свою судьбу. Если родители настолько глупы, чтобы отдать ее руку генералу, да будет так. Тебе не должно быть до этого дела. У тебя нет прав вмешиваться.

— Вмешиваться?! — воскликнула она. — Как ты смеешь? И как ты можешь обрекать бедное дитя на такое будущее? Ты не лучше отчима!

Брезгливо передернув плечами, она отвернулась.

— Что ты сказала?

Она едва расслышала его.

— Серена, повтори, что ты сказала.

Она поняла, что гаев сослужил ей плохую службу, что напрасно произнесла несправедливую фразу, и потому явно не права и теперь в неловком положении, хотя знала, что правда на ее стороне. Она знала, что Себастьян отреагирует именно так, когда увидит, что наделал Хейуорд, и пыталась скрыть синяки, но уступила собственному капризу, и вот к чему это привело.

Серена глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Мне не стоило это говорить. Прошу прощения. Но и тебе не нужно было обвинять меня в том, что вмешиваюсь в чужие дела. Я всего лишь пытаюсь спасти невинную девушку от участи моей матери, не говоря уже о той судьбе, которая была уготована мне. Я умею бороться. У Абигайль нет моей силы. Он продаст ее тому, кто больше предложит. После того как растратит ее приданое, разумеется.

Себастьян скрипнул зубами:

— Давай проясним ситуацию. Хейуорд уговаривал тебя продаваться мужчинам?

— Грубо, но верно, — бесстрастно обронила она. — Но, повторяю, я сама могу о себе позаботиться. Как заботилась много лет.

«И только однажды не убереглась».

Но этого она не сказала. Ничего хорошего не выйдет, если Себастьян узнает, как испанец ее изнасиловал.

— Но это не важно. Я не оставлю тебя здесь. Ты должна пойти со мной, — заявил он.