- А, может, мы могли бы спрятаться здесь? - спросил Риго.

И он показал консьержу на классные комнаты и на весь первый этаж, занятый дортуарами.

- У меня для вас есть местечко получше, - сказал консьерж. - Вилла одной американки, которую некогда частенько навещала ваша матушка.

По дороге на пляж Риго все думал, что сказать Ингрид. Он скроет от нее, что на следующей неделе здесь будет полиция, а просто объяснит, что приятельница его матери предоставляет им свою виллу. Мать... По какой иронии судьбы она вновь и с такой настойчивостью вошла в его жизнь, ведь ему так не хватало ее, когда ее присутствие было необходимо? И вот теперь, когда она умерла, получалось, будто мадам Поль Риго просила прощения, хотела стереть все обиды, которые нанесла ему.

На пляже было пусто. Даже шезлонги, стоявшие у воды, не убрали. Одна Ингрид загорала на понтоне.

- Я встретил консьержа из "Провансаля", - сказал ей Риго. - Он нашел нам виллу. Отель скоро закрывается.

Ингрид сидела на краю понтона и болтала ногами. Она надела свою шляпу, целиком скрывавшую лицо.

- Забавно, - сказала она. - Они вдруг все ушли одновременно.

Риго, не отрываясь, смотрел на пустые шезлонги.

- Наверное, устроили себе сиесту...

Хотя он прекрасно знал, что в другие дни всегда в это время народ на пляже еще был.

- Купаемся? - спросила Ингрид.

- Да.

Она сняла шляпу и положила ее на понтон. Они вошли в воду. Море было гладкое, словно озеро. Метров пятьдесят они проплыли брассом, и Риго оглянулся. Большая шляпа Ингрид, красным пятном выделявшаяся на темных досках, была единственным следом человеческого присутствия.

Часов в пять они ушли с пляжа, и Риго захотел купить газету. Ингрид удивилась. С тех пор как приехали в Жуан-ле-Пэн, они не прочли ни одной газеты, если не считать киношного журнала, который Ингрид покупала каждую неделю.

Но газетный киоск был закрыт. И на улице Ги де Мопассана все магазины уже опустили шторки. В одиночестве они шли по тротуару и повернули обратно.

- Тебе это не кажется странным? - спросила Ингрид.

- Да нет... Почему? - Риго изо всех сил старался говорить беззаботным тоном. - Сезон закончился, а мы с тобой и не заметили...

- А зачем тебе газета? Что-то произошло?

- Нет.

В сквере у сосняка тоже никого не было. И на площадке, где обычно играли в шары, - ни одного игрока: может, жители Жуан-ле-Пэна тоже покинули свой городок, как и отдыхающие?

Перед входом в "Провансаль" стоял фиакр с белой лошадью, и кучер кончал укладывать кучу чемоданов. Потом он сел на свое место и щелкнул кнутом. Еще медленнее, чем обычно, лошадь стала спускаться по аллее, идущей от отеля. Ингрид и Риго на минуту застыли на пороге, чтобы послушать, как замирает цокот копыт.

У Риго возникло дурное предчувствие, у Ингрид, видимо, тоже, потому что она сказала:

- Может, здесь будет землетрясение...

А заливавший все вокруг солнечный свет делал тишину еще более непроницаемой.

В холле отеля - никого. Обычно в это время постояльцы собирались здесь за столиками на аперитив и, когда Ингрид с Риго возвращались с пляжа, их встречал гул разговоров.

Консьерж стоял за стойкой.

- Еще одну ночь можете провести здесь. А завтра я устрою вас на вилле.

- Остались одни мы? - спросил Риго.

- Да. Все уехали после завтрака. Из-за заметки во вчерашней парижской газете... - И он повернулся к доске с ячейками, где болтались теперь уже никому не нужные ключи. - Я переселил вас в другую комнату, - сказал он. Осторожность не помешает. На втором этаже... Сейчас принесу обед...

- У вас есть эта заметка? - спросил Риго.

- Да.

На сей раз они воспользовались лестницей и по коридору, освещенному лишь ночником, дошли до номера 116. Шторы на окнах были опущены, но солнце тем не менее проникало сквозь них и рисовало на полу узкие полоски света.