И на его дыхание. Он прокашлялся.

— Вы познакомились с семьей Чертвозьми?

— Только с его мамой Джорджем, вчера вечером.

— Тогда вы должны еще раз побывать на конюшне и познакомиться с Будьтынеладен, Прахпобери, Разразигром и остальными.

Она расхохоталась:

— Вы выдумываете эти имена, ваша светлость?

— Не я. Мортлин давал им эти имена, когда они рождались… и рождались… и рождались. Всего их было десять в последнем помете, и имена становились все… э… фантастичнее по мере их появления на свет. Правила приличия не позволяют мне произнести некоторые из них. — Сделав усилие, он снова перевел взгляд на рисунок. — Чья это собака?

Веселое выражение исчезло из ее глаз.

— Это мой пес, Пэтч.

Грусть, с которой она смотрела на рисунок, тронула Остина, и он спросил:

— А где же Пэтч сейчас?

— Он был слишком стар, чтобы выдержать путешествие в Англию. Я оставила его у людей, которые любят его. — Протянув руку, Элизабет с нежностью провела кончиком пальца по рисунку. — Мне было пять лет, когда родители подарили его мне. Пэтч был таким крохотным, но через несколько месяцев он стал больше меня. — Медленно отведя руку, она продолжала:

— Я ужасно по нему скучаю. И хотя его мне никто не заменит, я надеюсь, что когда-нибудь у меня снова будет собака.

Остин вернул ей рисунки.

— Они очень хороши, мисс Мэтьюз.

— Благодарю вас. — Элизабет склонила голову набок. — Знаете, ваша светлость, вы могли бы быть интересной моделью.

— Я?

— Да, именно вы. Ваше лицо… — Она замолчала и долго вглядывалась в него, склоняя голову то влево, то вправо.

— Так безобразно? — с притворным ужасом спросил он.

— Боже мой, нет, — заверила она. — У вас очень интересное лицо. В нем виден характер. Вы не будете против, если я нарисую вас?

— Конечно, нет.

«Очень интересное»? «Виден характер»? Остин не знал, хорошо это или плохо, но одно не вызывало сомнений: ее слова не были кокетством. Их никогда бы не произнесла, говоря о нем, светская женщина. По крайней мере казалось, что, когда дело касалось мужчин, мисс Мэтьюз была простодушной и бесхитростной.

«Трудно поверить. И чертовски сомнительно. Но скоро я узнаю, что она затеяла».

— Может быть, вы сядете под деревом? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Прислонитесь к стволу и устраивайтесь, чтобы вам было удобно.

Элизабет собрала свои принадлежности для рисования, и, несмотря на то что он чувствовал себя довольно глупо, Остин подчинился.

— Ну как? — спросил он, приняв естественную позу. Она опустилась перед ним на колени.

— Вы очень напряжены, ваша светлость. Попытайтесь расслабиться. Это вам не повредит, обещаю.

Остин уселся поудобнее и глубоко вздохнул.

— Вот так гораздо лучше. — Элизабет вглядывалась в его лицо. — А теперь прошу вас предаться воспоминаниям, мне это нужно.

— Предаться воспоминаниям?

Ее глаза весело блеснули.