— Уехать из дома? — проговорил мистер Гриббл, ставя чашку на стол и уставясь на жену. — Это с чего ты взяла?..

— Но мы не можем здесь оставаться, Генри, со всеми этими деньгами, — голос миссис Гриббл начал дрожать. — Сейчас, на Чарлтон Гров строят несколько красивых домов с ванными комнатами, выложенными изразцами каминами и входными дверями, украшенными великолепными витражами. Всего за двадцать восемь фунтов в год.

— Замечательно! — сказал ее муж, с насмешливым блеском в глазах.

— И с садиком перед домом, окруженном металлической решеткой выкрашенной в шоколадный цвет с синими остриями, — продолжала она, с тоской глядя на мужа.

Мистер Гриббл ударил по столу кулаком.

— Этот дом достаточно хорош для меня, а что хорошо для меня, то должно быть хорошо и для тебя. Ты деньги хочешь транжирить, вот чего ты хочешь!.. Хочешь витражи и широкие окна, чтобы праздно сидеть перед таким окном!? Интересно, а ты не хочешь служанку, которая делала бы за тебя всю работу?

Миссис Гриббл виновато вспыхнула и перевела дыхание.

— Мы будем жить, как жили до сих пор, — продолжал супруг. — Деньги меня не испортят. Я вовсе не желаю их разбрасывать по сторонам только оттого, что у меня их есть немного. Если бы жить по-твоему, то мы дожили бы до работного дома.

Он взял свою трубку и принялся задумчиво курить, пока жена уносила чайную посуду и мыла ее. Перед ним в табачном дыму проносились заманчивые видения…

1-го мая он медленно ел свой завтрак, а потом сел с трубкой у окна караулить почтальона. Завидев его, он вскочил и встретил почтальона у дверей.

— Пришло? — смиренно спросила миссис Гриббл, протягивая руку.

Но в ответ ее супруг только разорвал конверт и, передав ей письмо, принялся пересчитывать бумажки и монеты, которые он постепенно медленно складывал в карманы. Потом, видя, что жена смотрит на него, он взглянул на часы и, надев на голову шляпу, вышел на улицу.

Вечером он пришел домой очень поздно и вид его не вызывал желания разговаривать. Миссис Гриббл принялась только вздыхать и прикладывать платок к глазам.

— Это все равно не поможет! — заметил ее супруг, — и этим ты его не вернешь!..

— Кого? — спросила удивленно жена.

— Дядю Джоржа, конечно!

— Я не о нем думала! — храбро возразила миссис Гриббл, — я думала о…

— А должна бы, кажется! — перебил ее муж. — Он вовсе не мой был дядя, но я все-таки о нем думаю сегодня целый день… Вот и этот пирог, что я тебе принес, все это ты по его милости имеешь.

— Я думаю о моем платье, — сказала миссис Гриббл, крепко сжимая под столом руки. — Как только я узнала что надо идти говорить об этих деньгах, я сразу же подумала, что у меня нет для этого подходящего платья… Мои старые все износились, а что касается шляпы и жакета, то…

— Продолжай! — с ожесточением воскликнул ее супруг. — Продолжай… Вот, я только что это сказал… Отдай только тебе эти деньги, и ты сделаешься еще беднее, чем прежде.

— Мне стыдно на улицу показаться! — проговорила снова миссис Гриббл.

— Место женщины не на улице, а дома, — заметил муж. — И если я доволен твоим видом, то остальным до этого дела нет…

— Но что же мы тогда будем делать с деньгами? — дрожащим голосом спросила миссис Гриббл.

— Довольно!.. — решительно заявил супруг. — Кажется, все эти годы я знал, что я делаю, буду знать и теперь.