Миссис Гриббл повернула к нему свое побледневшее лицо.

— Я… Я сказала, что эти деньги мои… — наконец смогла она проговорить, замирая от ужаса.

Мистер Гриббл встал и с минуту смотрел на нее. Затем отшвырнул ногой стул и, сняв с гвоздя шапку, он хлопнул, что было мочи, входной дверью и зашагал по направлению к Графтон-бару.

Вернулся он после одиннадцати, и даже зрелище его супруги, усердно штопавшей свое старое платье, не могло привести его в менее веселое настроение. Повернувшись на одной ноге, он вынул перо из шляпки миссис Гриббл и, легкомысленно воткнув его себе в волосы, произнес, слегка покачивая головой:

— Дядя Джорж умер!.. Жалко, что я не был с ним знаком… А хороший был человек.

Он снова качнул головой и уставился на свою жену.

— Он был член общества трезвости, — с умыслом заметила та.

— Он был член общества трезвости! — повторил супруг, не спуская с нее бессмысленного взгляда. — Хороший человек… Дядя Джорж член трезвости…

Миссис Гриббл принялась складывать свою работу.

— Спать пора! — заявил мистер Гриббл и, напевая, направился вперед по лестнице.

Его прекрасное расположение духа испарилось на следующее утро, когда после легкого завтрака, состоявшего из пяти чашек чая, он тяжелыми шагами отправился на работу. Было прелестное весеннее утро, и его положение, — положение человека, обладающего двумястами фунтами годового дохода и с головной болью отправлявшегося на работу, казалось ему просто абсурдом… К чему деньги без свободы!..

Работа в этот день казалась ему более легкой, так как у него было сознание, что он каждую минуту может ее бросить и отправиться на прогулку, навстречу солнцу. К концу недели он принял решение. С каждым днем ему казалось все неудобнее вставать так рано и торопливо завтракать… В понедельник утром, с руками в карманах и с загадочной улыбкой сфинкса, на беспокойный вопрос супруги: "не опоздает ли он?", лениво заявил: "сегодня слишком хороший день, чтобы идти работать".

— Да и вообще все дни слишком хороши чтобы в них еще работать, — спокойно продолжал он, — и поэтому я предупредил хозяев, что через неделю я от них уйду, а пока я высказал им, что я о них думаю. Они мне сказали, что я могу уйти теперь же, а не через неделю.

— Но ведь ты не бросил все-таки работы? — спросила жена.

— Ну, чего ты смотришь!.. Я работал для тебя тридцать лет и теперь нахожу, что этого довольно. Теперь твоя очередь!..

— Но в твои годы трудно найти другое место, — кротко возразила жена, — особенно если они не дадут тебе хорошего аттестата.

— Место?.. — воскликнул супруг. — Какое еще место, когда я говорю, что навсегда бросил работу… Человеку с моими способностями смешно работать за тридцать пять шиллингов в неделю.

— Но подумай, если что-нибудь случится со мной! — возразила дрожащим голосом жена.

— Не очень-то похоже… Ты достаточно-таки крепка… А если случится… Так что же, — тогда твои деньги достанутся мне!..

Миссис Гриббл покачала головой.

— Мне это завещано только пожизненно, Генри, разве я тебе не говорила? Я думала, что ты знаешь, что, когда я умру, деньги перестанут выдавать.

— А что же тогда будет со мной, если ты умрешь? — спрашивал огорошенный неожиданной новостью мистер Гриббл. — Я-то что буду делать?..

Миссис Гриббл приложила платок к глазам.