— Здравствуйте. Да, задумался немного. Пытаюсь сообразить, каким ещё способом можно американский флот победить, — улыбнулся я, давая понять, что шучу.

— О, так судя по всему, как минимум один способ вам уже известен? — охотно принял мою игру Виктор Николаевич, которого я уверенно опознал по воспоминаниям Микояна.

— Один точно знаю. Только это большая военная тайна, про которую догадываются все, кому не лень думать, — я назидательно покачал рукой, с вытянутым вверх указательным пальцем.

— Я так понимаю, что попросив вас поделиться ей со мной, я автоматически признаю себя большим лентяем? — с любопытством уставился на меня «незнакомец».

— Ну, что-то вроде того, — согласился я, ожидая, как он будет выкручиваться.

— Предполагаю, что это будет не гениальная мысль о том, что надо все их корабли собрать вместе и разом накрыть нашей самой большой бомбой? — по-прежнему сохраняя шутливый тон, поинтересовался мужчина.

— Ну что вы. До такой степени гениальности и зверства мне ещё предстоит расти и расти, а пока даже думать про такие страсти мне по возрасту не положено, — сделав вид, что закручинился, я на секунду опустил взгляд в пол и пару раз шаркнул носком ботинка по полу, — Кстати, меня Павлом зовут.

— Очень приятно, Павел. Ко мне можете обращаться — Виктор Николаевич. Вы тут кого-то ожидаете?

— Видимо, да. Привели сюда, велели ждать, хорошо ещё, что чаем угостили. Чай очень неплох, если что — рекомендую, — сбил я его с темы дальнейших расспросов о цели моего визита.

— Пожалуй, тоже попрошу мне чай принести, но только после того, как узнаю про ваш способ борьбы с превосходящими силами противника, — он похлопал себя по карманам лёгкого летнего костюма, разыскивая сигареты. Одинокая пепельница на столе имеется, значит и курить тут можно.

— Виктор Николаевич, ну какая борьба? Мы же с вами — советские люди. Мы за мир во всём мире. Значит и побеждать должны мирно и бескровно, — я замолчал и ожидающе посмотрел на собеседника, улыбаясь при этом достаточно ехидно.

— Ладно. Запутали вы меня. Признаю себя лентяем, — хохотнул мужик, не сильно, впрочем, огорчившись.

— Нужно разрушить монополию продажи нефти за доллары, — выдал я ему свой способ победы, и с удовольствием переключился на чай.

— И что? — не выдержав затянувшейся паузы, поинтересовался Виктор Николаевич.

— Собственно, и всё, — в тон ему ответил я. — Вот вы думаете, что они свои корабли соляркой заправляют, а я, например, считаю, что заправляются они собственными же напечатанными фантиками. Просто меняют их на нефть. А печатают эти доллары уже без всякого эквивалента, сколько им в голову взбредёт, — я немного притормозил, вспоминая пример из истории. — Помните, как во время войны Гитлер запретил операции своего надводного флота? Немцы тогда и прошли-то всего ничего, конвой хотели перехватить, а запасы топлива у флота вдруг резко начали заканчиваться. Военные корабли, оказывается, жутко прожорливы. Вот и смотрю я теперь на карту. Размышляю. Тут же у нас вокруг условные друзья? — я ткнул пальцем в район Аравийского моря.

— Условные друзья — это вы термин изобрели по аналогии с условным противником?

— Да, именно так. А раз есть такие друзья, то и способ убеждения у нас в том регионе есть ничуть не хуже, чем американский флот, который там прописался на охране своей бензоколонки. Можно попробовать убедить арабов, что инвалютные рубли за тонну нефти ничем не хуже, чем доллары за баррель. Заодно и Индию с Ираком между делом в СЭВ принять.