— Вот именно. Перепрыгнул через игрока, — серьёзно кивает мужик.

Ой, не нравится мне его взгляд! Эти тренеры — они такие фанатики. По крайней мере те двое, которых я знаю хорошо — Ольга с Семёнычем. Вот когда у них в глазах появляется этот нездоровый блеск — то всё, жди неприятности. Значит, опять гадость какую-нибудь придумали — например, рис с овощами, вместо картошечки с котлетой.

— Да какой там у него рост, когда он в подкате-то. Собственно, могу показать, — я отступаю на пару шагов для того, чтобы чуть взять разбег, и легко демонстрирую свой любимый трюк. Прыжок вверх, и вот мои руки сложены на верхней штанге, как у школьника за партой. Подумаешь, футбольные ворота. Баскетбольное кольцо, на котором я это тренировался исполнять, всяко повыше будет. Так что у меня ещё и полметра запаса есть, судя по ощущениям.

Шутка удалась. Не только ребята, но и тренер стоит с открытым ртом.

— Так, ты и ты, — показывает тренер пальцем на двух футболистов, — расходитесь по углам и навешиваете угловые на него, но не как обычно, а на метр — полтора выше. А ты, — тренерский палец упирается мне в грудь, — Лупишь головой.

Примерно по десять навесов с каждого угла. Я послушно прыгаю, и довольно часто попадаю головой по мячу, но мяч — эта круглая скотина, летит куда ему вздумается. Хотя однажды случайно и залетел в створ ворот. Уф-ф… Я оглядываюсь на тренера. У того вселенская тоска в глазах. В глубине души я его понимаю. Казалось бы — нашёл высокого игрока, с шикарным прыжком, который способен с большим преимуществом забирать верховые передачи у ворот, а тут такой облом. Игрок абсолютно не умеет играть головой.

Собственно, и моё мнение о себе, как об особо ценном футболисте, после сегодняшней тренировки пошатнулось и дало трещину.

— Может, мне лучше угловой пробить? Могу на заказ, в любой угол, или на голову накину, кому скажете, — не выдерживаю я укоризненного тренерского взгляда, в котором читается крушение неожиданно вспыхнувших надежд.

— Виктор Александрович, пусть пробьёт. Он в новосибирском матче это круто делал, — поддерживает меня из-за спины капитан команды. Юра Кузьмин, по-моему. Я их ещё не всех запомнил, кого и как зовут.

Трусцой бегу к угловой отметке на своем фланге. Перед собой гоню три мяча, подпинывая их время от времени. По очереди пробиваю кручёный угловой сначала в ближнюю «девятку», потом в дальнюю.

— Юра, лови перед собой, — третий мяч сильно отправляю капитану.

Вот это он пробил! Да уж, показал мне парняга, как надо головой играть. По мячу словно кувалдой врезали. Не, так я точно не буду учиться играть. Для этого надо чугунный лоб иметь вместо головы, а мне ей частенько думать приходится. С таким футболом до сотрясения мозга можно доиграться. Ударил-то я сильно, думал, что он по касательной на дальний угол переведёт мяч, а он его в ближний запулил. Ударил по мячу на противоход.

— И штрафной так же можешь? — на глазах оживает тренер. Да чтоб тебя… Вот мне это надо?

— Если по углам крутить, то смогу. Метров с двадцати пяти, ну может с тридцати, — сознательно занижаю я свою прицельную дальность.

— Показывай, — отбегая, указывает он на точку, с которой надо пробить штрафной. Э-э, тут явно больше тридцати. Я бы сказал, даже больше тридцати пяти.

Хм, что-то у меня пошло не так. Тренер на мою уловку не купился. Видимо есть какие-то закономерности в исполнении ударов, о которых я не в курсе, а вот он про них знает всё, и досконально.

Футбольный мяч — тело достаточно лёгкое, распёртое воздухом. На коротких ударах он может преодолеть скорость в двести километров в час, а вот на длинных, её — эту скорость, начинает не менее стремительно терять.