|
Волосы напоминали искусно выкованные металлические нити, а глаза мерцали нездешним бело-голубым светом. Платье было сделано из какой-то помеси металла и ткани. Пока женщина стояла, оно казалось твердым, словно доспех, но стоило ей пошевелиться, и платье тоже пришло в движение, внезапно став мягким и податливым. Правую ее руку до середины предплечья закрывала длинная металлическая перчатка. Нет, не перчатка. Есть более подходящее слово. А, точно, наруч – он самый, наруч с перчаткой. Наруч был все того же серебристого цвета и начищенный до такой степени, что сиял на солнце. Пальцы перчатки заканчивались угрожающими когтями, от одного вида которых Джеффри пробрала дрожь. Он представил себе, как эти когти полосуют плоть, как их острия режут кожу и мышцы – с той же легкостью, с какой нагретый нож входит в теплое масло. Его замутило от воображаемой картины, но в то же время он ощутил трепет при мысли о том, какой вред способна нанести эта перчатка.
«Да что со мной, черт возьми?» – подумал он. Он не был склонен к насилию, в жизни никогда ни на кого руки не поднял. И все же он не мог отвести взгляд от наруча и смертоносной перчатки. Отличительной чертой нетипичной внешности незнакомки был ее рост: он превышал два метра, и благодаря этому женщина, возвышаясь над Джимми минимум на полтора десятка сантиметров, выглядела властно. Кроме того, она излучала ауру силы, могущества. Джеффри чувствовал эти волны почти физически, и казалось, что воздух пронизывает тихое гудение, словно он стоит около только что запущенного мощного механизма. – Я Адамантина, – представилась женщина холодно и равнодушно, с отголоском гулкого эха, от которого у Джеффри встали дыбом волоски на затылке. – Я только что воплотилась. Джеффри взглянул на Джимми, но тот лишь пожал плечами. Джеффри снова развернулся к Адамантине, не глядя ей в глаза: он просто не мог вынести сияющий в них свет. Он попытался заговорить, однако голос его не послушался. Сглотнув, он попробовал еще раз. – Мы не понимаем, – сказал он приглушенно, едва ли не благоговейно, испытывая почти непреодолимый порыв опуститься на колени перед этой странной женщиной. Он остался на ногах лишь усилием воли. Адамантина не обратила на его слова никакого внимания. Она огляделась так, будто все окружающее ее видит впервые. Автомобили продолжали двигаться ровным потоком, и, хотя большая часть водителей были сосредоточены исключительно на том, чтобы добраться до места назначения, те, кто успевал заметить высокую серебряную женщину, таращились на нее с открытыми ртами, проезжая мимо. – Скромненько, – наконец проговорила Адамантина. – Однако, полагаю, сойдет. – Она взглянула на Джеффри и Джимми с улыбкой на серебряных губах. – Как вас зовут? Поначалу оба молчали, но потом сперва Джимми, а потом Джеффри назвали свои имена. Адамантина склонила голову, будто в официальном приветствии. «Как будто она королева или кто-то в таком духе», – подумал Джеффри. – Сегодня вы удостоились великой чести стать моими первыми служителями. Преклоните колени, примите меня в свои сердца, и я приведу вас к триумфу. Пока Адамантина говорила, ее харизма, которая и без того была намного мощнее всего, что когда-либо влияло на Джеффри, стала еще ярче. Он ощутил, как сила, хлынувшая из нее, обволакивает его, зовет его, обещая, что он может стать частью чего-то большего, что ему не придется жить на улице и браться за самую черную работу, чтобы успокоить голодное брюхо несколькими крошками. Что если он пойдет с Адамантиной, то будет сыт – и есть будет хорошо. Джеффри открыл было рот, но тут Джимми быстро мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение. Затем он взглянул на Адамантину и рассмеялся. |
