Его мягкий тенор медом лился в уши. Удержав взгляд Лены еще мгновение, он развернулся к Томасу, опустил глаза и прищурился, будто всматриваясь в глубину грудной клетки пациента.

– Ты болен, – сказал он Томасу. – И болен серьезно. – Он поднял глаза и улыбнулся. – Тебе необыкновенно повезло, что я воплотился здесь.

Пеан сунул руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана какой-то предмет длиной примерно двадцать пять сантиметров, на вид слишком длинный, чтобы вообще уместиться в кармане, и, похоже, сделанный из золота. Предмет оказался жезлом, оплетенным двумя змеями и с парой крылышек на кончике. Лена узнала жезл, хотя видела его раньше только на картинках. То был кадуцей, древний символ, выбранный медицинскими работниками своей эмблемой. Увидев жезл, Лена вспомнила, откуда ей известно имя «Пеан». Из мифологии, он врачевал греческих богов.

Удерживая жезл в правой руке, Пеан направил его на Томаса.

– Я могу изгнать сию отвратительную порчу из твоего тела. Желаешь ли ты этого?

Во взгляде Томаса, полном сомнения и недоумения, мелькнул проблеск надежды.

– Да, – ответил он.

Пеан улыбнулся.

– Хорошо. А в обмен на полученный дар ты должен присягнуть мне в верности и прийти ко мне, когда я призову тебя. Ты это сделаешь?

Дэвид положил руку Томасу на плечо.

– Не думаю, что это хорошая…

– Сделаю, – пообещал Томас.

Лена чувствовала, что за обещанием Томаса стоит нечто большее, чем отчаяние умирающего. Она ощущала исходящую от Пеана власть. Как будто он заставил Томаса согласиться со своей волей. Она хотела сказать, чтобы он прекратил это, сказать, что пациентов нельзя принуждать лечиться, но не могла вымолвить ни слова. Несмотря на неодобрение, в глубине души она была рада, что Томас согласился на условия Пеана.

Пеан кивнул, явно довольный, шагнул вперед и приложил верхушку жезла к груди Томаса. Жезл окутало золотым сиянием, а Томас судорожно вдохнул, широко открыв глаза.

Лена вскочила на ноги в испуге, что жезл причиняет ему боль, хотя инстинктивно понимала, что это не так. «Так не бывает», – говорила она себе, однако знала, что это происходит на самом деле. Более того, ради Томаса она надеялась, что подобное возможно.

Спустя несколько секунд Пеан убрал кадуцей. Без контакта с телом сияние начало угасать, пока не исчезло совсем.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Пеан.

Томас глубоко вдохнул, задержал дыхание и шумно выпустил воздух из легких.

– Я чувствую себя…

Лена и Дэвид наклонились ближе.

– Великолепно, – широко улыбнулся Томас.

* * *

Томас и Дэвид горячо поблагодарили Пеана, и Дэвид тоже принял прикосновение кадуцея в обмен на «обязательство верности». Затем пара удалилась, смеясь и торжественно обещая рассказать всем встречным о чудесном исцелении. Пеан, казалось, был рад их заверениям, будто хотел себе этой рекламы.

– Думаете, я поверю, что вы способны исцелить рак легких одним прикосновением своей волшебной палочки? – даже произнося эти слова, Лена верила – так уж на нее влияла странная аура этого незнакомца.

С терпеливой улыбкой Пеан опустился в кресло.

– Ты врач, Лена. Скептицизм – один из твоих важнейших инструментов. Но уверяю тебя, этот человек избавился от своего недуга.

– Вы еще скажите, что теперь он будет жить вечно.

Пеан задумался.

– Точно не знаю, сколько проживут мои служители, – с улыбкой проговорил он. – Понимаешь, я еще в этом деле новичок.

Лена не понимала.