— Нет… Кевин!

Джон едва ли заметил, что орангутанг (бабуин? горилла?) ковыляет к нему. Вместо этого он таращился на Кевина, который лежал на дорожке с неестественно вывернутой шеей, и удивлялся, как подобное вообще могло случиться. Такого ведь не бывает: обезьяны не бегают по улицам города и не забивают до смерти прохожих..!

Второй парень умирал целую вечность. О первом зверь позаботился быстро, а вот второго, который все время что-то бормотал, обезьяна долго возила по асфальту, прежде чем он наконец-то умер. Когда парень все-таки откинулся, человек пробормотал магическую формулу в последний раз и наступил на дымящуюся полынь, чтобы сбить пламя. Остатки листьев прилипли к тротуару, но ветер их скоро унесет, а если и нет, по-любому никто не свяжет их с беглым орангутангом, убившим двоих студентов.

Неприятно, но необходимо — это надо было проделать именно сегодня ночью, в последней четверти луны. Прошлый раз был пятого числа, в полнолуние. Тело тогда нашли через два дня — раньше, чем ожидалось, но полиция не явилась его допрашивать, так что все принятые предосторожности вполне пригодились.

Это надо было проделать не только именно сейчас, но и именно здесь: вторая точка печати, отмеченная необходимым ритуалом. Затоптав огонек, человек вышел из подворотни (ну разве не мерзко прятать отходы в темноте и надеяться, что тут их не видно?), расчехлил ружье с транквилизатором, тщательно прицелился и выстрелил орангутангу в шею. Обезьяна рухнула ничком. Человек быстро выдернул дротик и побежал к машине, на ходу набирая 911 на купленном накануне одноразовом мобильнике:

— Тут какой-то зверь! Напал на ребят на Камбреленг, 188! Приезжайте скорее!

Потом он кинул телефон в мусорный контейнер и сел в автомобиль.

«Еще двое. И тогда я, наконец, получу ответ…!»

Глава 2

Мотель Боулз, Саут-Бенд, Индиана

15 ноября 2006, среда

— Да, Сэмми, иногда в нашей работе упираешься в тупик, бывает.

Сэм Винчестер молча согласился с братом. Они в последний раз проверяли комнату перед тем, как выселиться из мотеля. Отец всегда учил сыновей не разбрасывать личные вещи, особенно если львиную их долю составляет странного вида оружие и древние эзотерические тома. В общем, братья всегда очень тщательно прибирались перед отъездом. Один раз, например, в Ки-Уэсте Дин оставил банку соли около кровати и принципиально настоял на том, чтобы вернуться и забрать ее, хотя младший возражал, что такую обычную вещь легко купить в любом магазине. И все шло замечательно, пока служащий не поинтересовался, зачем держать в номере здоровенную банку соли. Дин сделал большие глаза (как всякий раз, когда что-то шло вразрез с планом) и под насмешливым взглядом брата мялся добрых полчаса, прежде чем выдал что-то на тему непереносимости лактозы. (- Чувак, — сказал Сэм, когда они возвращались к машине со спасенной банкой в обнимку. — Ты же понимаешь, что соль не имеет вообще ничего общего с непереносимостью лактозы? — Спасибо, умник, — процедил Дин сквозь сжатые зубы.)

В общем, они снова собирались в дорогу, так, собственно, и не разобравшись с предыдущим делом.

— По крайней мере, нам удалось увидеть красивейший городской центр.

— Да уж, действительно милое местечко, — пробурчал Сэм.

Дин открыл багажник:

— Эй, мы ездим туда, где есть работа.

— Или где ее нет. Это действительно было самоубийство, Дин. Самое заурядное самоубийство.

Дин только плечами пожал.

— Бывает, — он запихнул в багажник свою сумку.

Сэм повторил его маневр, действуя только левой рукой, так как правая, сломанная в Лоуренсе девушкой-зомби, все еще оставалась в гипсе.