— Что ещё за бэби-певцы? — удивились мои родители.

— Мальчик в восемнадцать месяцев напевал народные песни, а девочка в четырнадцать месяцев пела колыбельные песни. А почему они это делают?

Отец с мамой переглянулись и пожали одновременно плечами.

— А. потому, что и колыбельные и народные песни им пели их папы и мамы. А есть такие, которые не поют…

— Одним поют, других укачивают молча, — сказал отец, — кому что нравится. Мы с мамой не пели, потому что ни у неё, ни у меня никогда не было голоса. Между прочим, ты пошёл в нас, у тебя тоже нет голоса.

— Извините, — сказал я категорично. — Лично я не пел потому, что думал, что я не должен петь, а теперь, когда я знаю, что обязан петь, — слово «обязан» я выделил интонацией голоса, — теперь я пою.

— Не хотел бы я услышать твоё пение. Хотя, впрочем, от тебя всего можно ожидать. И потом, почему ты обязан петь?

Этот вопрос я, конечно, пропустил из левого уха в правое.

— Да, — намекнул я, — но есть ещё и такие, которые не только сами не пытались петь, но и не пытались передать свои малые музыкальные способности своим детям, не помогая тем самым усилению эмоциональной стороны природы их ребенка…

На словах "тем самым усилению эмоциональной стороны природы их ребёнка" рука отца занервничала, но я не замолчал, я продолжал:

— …А другим нравится не петь, не шутить… Кстати, о «шутить». Одна очень полная дама решила похудеть и обратилась за советом к врачу. Врач посоветовал ей каждое утро двадцать раз касаться носков тапочек. Через некоторое время она опять посетила врача и сказала, что от его совета никакого эффекта.

Он попросил её объяснить, как она выполняла его совет. Оказывается, она, не вставая утром с кровати, доставала тапочки, ставила их на стул рядом с кроватью и дотрагивалась до них даже больше двадцати раз и — и всё напрасно!

— Ну и что? — сказал отец. — Что она двадцать раз дотронулась до тапочек?

— Как ну и что? — удивился я. — Это же смешно.

— Что смешно? — спросил отец.

— Как что смешно? — удивился я и тут же решил разъяснить отцу, что в этом рассказе смешно: человеку доктор прописал, чтобы он, стоя на прямых ногах, сгибался и доставал кончики тапочек, тогда будет эффект, а она без труда дотрагивается до них, положив их ещё на стул.

— Ну и что здесь смешного? — снова переспросил меня отец. — Ты здесь видишь что-нибудь смешное? Это скорей грустно.

— Но если Юрий говорит, что это смешно, значит, это смешно, он же получше нас с тобой разбирается в юморе! — сказала мама.

— Ладно, не спорьте, — утихомирил я моих родителей, — даю вторую пробу: мальчик рассказывает отцу, что учитель им говорил на уроке, что люди все держатся на Земле только благодаря закону тяготения. Отец подтвердил это. Тогда мальчик спросил отца, а как же люди жили до того, как этот закон был открыт?

Отец посмотрел на меня с недоумением.

— М-да… Гены были лишены не только музыкального слуха, но и чувства юмора.

— Какой Гена? — спросил отец.

— Один наш общий знакомый, — намекнул я.

— Лично я не знаю никакого Гены, которого знаешь ты!

— А это порядок, что в доме нет ни гитары, ни балалайки, ни пианино? — спросил я.

— Завтра всё будет, — сказала мама.

— Завтра — не сегодня, — сказал я.