- Жалеете, что пригласили? - спросил мужчина, поймав ее рассеянный взгляд. - Чувство вины, тревоги, немного раскаяния. А вдруг пропадут банные полотенца?

- Знаете что?.. помогите мне здесь все убрать, - неожиданно ответила она, кажется, желая сказать что-то другое. - Надо навести порядок.

Кофе пили из маленьких чашечек в комнате, под розовым абажуром, а стена напротив была обклеена полусодранными фотографиями, и многие из них уже давно выцвели.

- Если хотите, я вам заплачу за работу, - продолжила девушка.

- Аванс у меня уже есть, - отозвался Вадим, вынимая заветный рубль, брошенный на крышу. - Вам нужно помыть полы и посуду?

- С этим я могу справиться и сама. Здесь надо все передвинуть. Мне тут ничего не нравится. Эта мебель... которая, того и гляди, развалится, глупый абажур... Как они тут жили?!

- Кто?

- Ну, прежние. Какие-то старики.

- А по-моему, вполне уютно. - Мужчина пересел в кресло-качалку, поближе к фотографиям. - Это они?

- Наверное. Я еще не успела все отодрать. Хочу сделать ремонт. Не сейчас, после свадьбы. Поменять всю обстановку. Чтобы ничего чужого не было. Даже если мы не будем тут жить.

- Вклеено на совесть. - Вадим поскреб ногтем один из снимков. Он вроде бы не слушал ее, но тем не менее спросил: - А почему вы не собираетесь здесь жить? Проведите дезинфекцию, и все будет в порядке. Привыкнете.

- Нет, дело не в этом, - ответила девушка, немного помолчав. Но все-таки решила сказать. - У него другая квартира. Чуть меньше, чем весь этаж. А это так... Его свадебный подарок. Мой уголок, который я уберу цветами. И все будет по-новому. Я стану сюда приезжать, когда мне захочется остаться совсем одной, прикасаться к выбранным мною вещам, смотреть в зеркало, в котором без меня никто не отражался...

- И ходить по ковру, по которому не ступала нога человека, - продолжил Вадим. - А пауки станут выбегать вам навстречу и радостно приветствовать, пытаясь залезть на плечи.

- Паук в доме - к счастью. И однажды мне вообще не захочется никуда больше отсюда уезжать, - добавила Наташа. - Вот почему я хочу превратить эту квартиру в мое маленькое бомбоубежище. Мои мотивы понятны?

- Вполне. Что начнем выбрасывать в первую очередь?

Мужчина ходил по комнате, трогая то один, то другой предмет, словно это были музейные экспонаты, перемещаемые в хранилище: допотопную радиолу, засохшую пальму в кадке, пыльную картину в скособоченной раме, потрескавшийся шифоньер, массивный круглый раздвижной стол, задвинутое в угол трюмо, устаревший и, должно быть, совсем выживший из ума телевизор...

- Прежде всего надо освободить место, - решительно сказала девушка. Диван, шкаф, полки - все это пойдет на свалку. В десять часов из магазина привезут новую стенку. Ее нужно будет собрать и установить вот здесь, вдоль этих фотографий. Конечно, раньше бы следовало заменить обои, но заказ уже не отменишь. А в той комнате мы с вами расположим...

- Не понимаю, почему прежние хозяева все оставили? - спросил он, перебив ее.

- Зачем же брать туда, - она посмотрела вверх, - что мешало здесь? Мне говорили, что они умерли.

- А вам не жалко - прощаться с верными слугами, пусть и чужими? Вещи умеют обижаться.

- Пусть обижаются на помойке, - ответила Наташа. Она даже слегка поддела ногой рассохшуюся кадку, но та оказалась не совсем похожей на футбольный мяч. - Ой! - сказала она, потирая ступню.

- Видите? Всякое бездумное деяние наказуемо, - заметил Вадим, поглаживая кадку, будто успокаивая. - А ведь в ней, должно быть, одной земли килограмм сто. Бедненькая! Обижают малютку.

- Может, господин адвокат желает сначала позавтракать?

- Нет. Люблю работать на голодный желудок. Приступим?

Она кивнула, а он энергично прошелся по комнате, присматриваясь и словно ожидая команды, чтобы схватить первое попавшееся в охапку и поволочь вниз. Но что-то мешало немедленно приступить к делу.