|
В результате в те годы в советском кинематографе появился молодой антигерой, который в чем-то был похож на героя нашего рассказа. Молодой актер, игравший этого антигероя, был настолько обаятелен, умен и завораживающе циничен, что невольно привлекал к себе внимание зрителей, уставших от засилья на советских экранах кондовых комсомольских секретарей и передовиков-стройотрядовцев. Звали этого актера Леонид Каюров. Однако в параллели Шевкуненко с Каюровым вышла парадоксальная история. Если наш герой, играя в кино положительных пионерских вожаков и таежных подростков, помогавших большевикам, в итоге стал преступником, то Каюров, создававший диаметрально противоположных персонажей – хулиганов («Несовершеннолетние»), пособников бандитов («Следствие ведут знатоки. Дело № 13», «До третьего выстрела»), трудных подростков («Последний шанс»), – стал в итоге священником, настоятелем одного из подмосковных храмов. Воистину неисповедимы пути господни.
Но вернемся в Москву 70-х. Район улиц Пудовкина и Мосфильмовской в те годы тоже считался хулиганским, и добропорядочным гражданам ходить по вечерам там было опасно. А верховодил мосфильмовской шпаной Сергей Шевкуненко. Парадоксально, но, скажи в то время любому советскому мальчишке об этом, он поднял бы говорившего на смех. Ведь Шевкуненко был кумиром детворы, снявшись в роли правильного пионера Миши Полякова. Но такова была изнанка кинематографа: на экране актер мог представать в образе благородного рыцаря, а в жизни быть чуть ли не исчадием ада. Нечто подобное произошло и с нашим героем. Стремление Шевкуненко к лидерству было явлением отрадным, и, сложись все несколько иначе, он мог бы сделать успешную карьеру в том же кинематографе – ведь не каждый начинающий студент ВГИКа имел за плечами главные роли в трех популярных картинах. Но Сергей выбрал иной путь приложения своих талантов. Осенью 1975 года Сергей в очередной раз угодил в милицию за участие в групповой драке. Дело отправили в комиссию по делам несовершеннолетних при исполкоме Гагаринского райсовета. Как ни странно, узнав об этом, руководство «Мосфильма» попыталось выручить парня, хотя легче было его попросту утопить, учитывая те неприятности, которые он успел доставить студии. Тем более что на ней Шевкуненко уже не работал с 27 июня. Однако студия протянула Сергею руку помощи: в комиссию было отправлено ходатайство, где отмечалось, что руководство студии готово взять парня на поруки. Не получилось. В середине ноября 75-го на «Мосфильм» пришел ответ из комиссии, где сообщалось, что ходатайство отклонено. А в январе 1976 года на студию пришло еще одно письмо, где была поставлена точка в затянувшемся споре: «За кражи, драки и злоупотребление спиртными напитками направить Шевкуненко С. Ю. в СПТУ для трудных подростков». По советским меркам спецучилище – это аналог колонии. Для большинства подростков попасть туда – настоящая беда. Но бедой для Шевкуненко это не стало. Амбиций в нем было выше крыши, постоять за себя он умел, поэтому свалившиеся на него там невзгоды он перенес если не легко, то, во всяком случае, без излишней трагедии. Как итог: уже спустя пару месяцев он умудрился и там стать неформальным лидером. И его эгоцентризм получил очередную подпитку в виде обожания и восхищения окружающих. Увы, но ни к чему хорошему это опять не привело. В училище Шевкуненко проучился всего ничего – неполных четыре месяца. После чего угодил в еще более строгое учреждение – колонию. С одной стороны, приключившаяся история выглядела до глупого банально. Но, с другой стороны, все происшедшее стало закономерным итогом того, что происходило в судьбе Шевкуненко все предыдущие годы. 28 марта 1976 года Шевкуненко вместе с приятелем распили бутылку портвейна, после чего мирно разошлись. Однако по дороге домой, в одном из дворов по улице Пудовкина, Шевкуненко внезапно заметил собачника, выгуливавшего свою овчарку. |
