– Они достойны лучшей участи, – сказал Элвин. – Все мы достойны лучшей участи. Чего дурного в том, чтобы прекратить страдания? Почему же мы не можем этого сделать, господин майор? Почему мы не можем покончить с этим?

Конова утер слезы и сказал:

– Потому что мы солдаты. И прежде, чем дать эту клятву, мы дали другую. Мы присягнули оборонять империю... защищать тех, кого мы любим! И от этой клятвы мы отречься не можем. Неважно, чего нам это стоит. Мы жертвуем жизнью, чтобы жили другие. Может, это и несправедливо, но мы знали, на что шли.

– Клятва для глупцов!  – сказал Ее эмиссар. – А сделка есть сделка!

Конова внезапно понял одну вещь.

– Ренвар, ему же нельзя доверять! С чего бы он вдруг позволил тебе отвергнуть клятву от имени всех железных эльфов? Подумай сам! Это же ловушка!

Элвин взглянул на эмиссара, потом на Конову.

– Вы не понимаете... вы оба.

Тени темных покойников вернулись и обступили Элвина. Майор узнал солдата по имени Мерри, старшего сержанта Лориана... Теней становилось все больше и больше. Их руки тянулись к Элвину, Конова слышал у себя в голове их крики: «Спаси! Спаси нас!»

– Ты хороший человек, Элвин Ренвар. – Голос Ралли излучал спокойствие. – Ты знаешь, как поступить.

Все солдаты из полка «Железные эльфы» не сводили глаз со Звезды в руке Элвина. Их судьба зависела теперь от шарика голубого света, природы которого никто из них не понимал, так же как тогда, с предыдущей Звездой.

– Ты заключил сделку с Ней!  – произнес Ее эмиссар.

Элвин поднял голову и посмотрел на эмиссара.

– Да, с Ней – а не с тобой!

Черный ледяной огонь вырвался из его рук и окутал Ее эмиссара сплошной стеной извивающихся языков черного пламени. Эмиссар взвыл, попытался схватить Звезду, но черный огненный вихрь терзал его тело, пока оно не исчезло без следа.

Элвин спокойно поднял голову, глядя на что-то, видимое лишь ему одному. Он поднял Звезду к небу и отпустил ее. Синий свет волнами хлынул во все стороны. Конова вскинул руку, защищая глаза. Свет полыхнул ярче тысячи солнц, потом угас.

Когда Конова опустил руку, перед ним стояло могучее дерево, тянущее к небесам крепкие, раскидистые ветви. Чистая, незамутненная энергия исходила из него, смывая последние следы древней силы, столько веков осквернявшей здешние земли. Из чащи сарка-харов раздался вопль Ее эмиссара: Самоцвет Пустыни принялся вытеснять прочь Ее силу. Голос эмиссара сорвался от неутолимого гнева – рядовой Ренвар все-таки перехитрил его! – и, возможно, от ужаса перед явившейся в мир новой силой.

Конове хотелось испытать радость – хоть что-нибудь испытать, – но он ничего не чувствовал.

– Ренвар! Что вы сделали?!

Солдат, задрав голову, пошел вперед. Тени мертвых теснились вокруг него. В его глазах уже не отражался синий свет Звезды, они снова стали серыми. Желудь на груди у Коновы встрепенулся, почуяв перед собой новую силу.

– Элвин умер, – сказал Ренвар.

Его голос теперь странно напоминал голос бывшего эмиссара.

Конова покачал головой.

– Я дал обещание и исполню его. Клятва будет разорвана, и рано или поздно вы все обретете свободу.

– Я знаю, – ответил Ренвар.

Тени по-прежнему теснились вокруг него.

Конову охватил ужас. «Что же ты натворил, Ренвар?» Он оглянулся на железных эльфов. Потом взглянул на свои руки и призвал ледяной огонь. Черное пламя вспыхнуло как ни в чем не бывало.

– Вы не разорвали клятву... – сказал Конова.

– Нет, майор, разорвал, – возразил Ренвар.

– Не понимаю, – сказал Конова.