Разумеется, по поводу рядового Ренвара Висина немедленно согласилась с Чайи. Впрочем, старания обеих не имели особого смысла, поскольку юноша и сам неизменно вызывался участвовать в десантах. Конова даже рад был иметь его при себе. Поначалу Ренвар казался чересчур хрупким для солдатского ремесла, но раз за разом рядовой выказывал себя бравым воякой. Он кидался в бой с беспримерной отвагой и никогда не пытался отсиживаться в задних рядах, ссылаясь на увечье.

Шлюпку швырнуло вбок, весла одного борта на миг зависли в воздухе. Конова пошатнулся и схватился за пушку, удерживаясь на ногах. Сохранить равновесие особого труда не представляло, а вот не расстаться с содержимым желудка оказалось гораздо сложнее. Майор осторожно выпрямился. Команда боролась с волнами, стараясь удержать посудину на прежнем курсе. Море становилось все более бурным.

– Правее, ребята, бери правей! – указал саблей Конова.

На его вкус, инкрустированная белой эмалью с золотой гравировкой гарда блестела чересчур ярко, однако подарком старого друга Джаала, герцога Рейкстроу, майор очень дорожил. Пришлось, правда, повозиться с заменой трехфутового клинка, так как прежний сломался под Луугут-Йором, но у сержанта Аркгорна нашелся знакомый гном, у которого был знакомый кузнец... В общем, Конова выложил двадцать серебряных монет и не стал задавать лишних вопросов.

– Еще правее! Нам надо на южный конец острова!

– Вы хотели сказать «на штирборт», сэр? – надменно уточнил старший матрос.

Майор лишь молча посмотрел на него.

– Так точно, сэр! Направо! Давай, ребята, вы слышали, что сказал офицер, бери правей!

Конова вновь уставился в темноту. Уж лучше соленый встречный ветер и брызги, разъедающие лицо и глаза, нежели взгляды людей, которых он ведет в бой. Исходящая от них смесь страха, гнева, отвращения и укоризны наполняла его самого чувствами, каких командир себе позволить не может. Что же касается Чайи, то она выглядела просто печальной, и это особенно угнетало. На плечо Конове вскочил маленький пушистый зверек.

– Ну, папа, нравится тебе наша прогулка?

Джурван Говорящий с Листьями, маг, советник маршала имперской армии Руула и супруг Чайи Рыжей Совы, до сих пор то ли не хотел, то ли не мог принять нормальный эльфийский облик. Он только шевельнул усиками, не проронив ни слова. Майор вздохнул. Рисуя себе когда-то собственное будущее, мог ли он помыслить, будто в один прекрасный день возглавит десант, идущий в бой против созданий Темной Владычицы, да еще и в обществе мамочки с папочкой?! Нет, представить папочку с длинным пушистым хвостом, а мамочку, до крайности им разочарованную, особого труда как раз не составляло...

Правда, неизвестно, что хуже.

– Знаешь, нам бы пригодилась твоя помощь, – заметил он.

Джурван почесал мордочку лапкой, но снова промолчал. Отчасти Конова его понимал. Отец рисковал жизнью – а не жизнью, так рассудком точно, – добывая с вершины Ее горы черный желудь, висевший теперь на груди майора. И возможно, даже столь могущественному эльфийскому чародею оказалось не под силу совладать с последствиями от урона, причиненного Ее черной магией. Данное обстоятельство могло бы заставить Конову призадуматься, однако Стремительный Дракон не сомневался: там, где отец потерпел поражение, он сумеет выстоять. Будучи воином Недремлющей стражи, Джурван поддерживал магическую связь с волчьим дубом Черным Шипом. Возможно, останься его рик фаур жив, папа давным-давно бы смог вернуть прежний облик...

Конова провел рукой по груди и ощутил знакомое покалывание ледяного могущества. На коже, прямо напротив сердца с некоторых пор возникло черное пятно, но майор знал, что сумеет свести его, когда придет время.

– Ты ощущаешь связь с кораблем? – вполголоса поинтересовался он.

Несколько лет назад Джурван подарил труп – а как иначе скажешь? – труп своего рик фаура королеве для постройки одного из судов флота ее величества.