— Прости меня, — порывисто прошептал он. Лишь бы не было слишком поздно для того, чтобы спасти ее.

ГЛАВА XXVI

За полчаса до рассвета Габриель перенес тело Мориса на окраину Парижа и оставил в аллее. Утром полиция обнаружит его. Смерть молодого человека припишут одному из рядовых нападений грабителей, которые нередки в этой отдаленной части города.

Вернувшись на квартиру Сары, он тщательно счистил кровь с одежды и, завернувшись в плащ, спрятался под кроватью, чтобы переждать время до наступления ночи.

Погружаясь в дневную летаргию, он не переставал думать о Саре, ища в своих мыслях что-нибудь ободряющее, что-то такое, чем бы он мог поддержать ее, и не находя ничего. Он не мог даже пробиться к ней — или Нина уже убила ее, или она была без сознания.

— Держись, Сара, — шептал он, — я иду.

Она открыла глаза в черноту. Мерзкая тряпка забивал рот, она едва дышала, не могла сглотнуть. Бесконечная тьма, молчание, начиненное невыразимым ужасом. Было ли это похоже на безысходную немоту, в которую погружался Габриель? Но нет, он говорил, что его погружение сродни смерти-ни мыслей, ни снов.

Земля под ней была холодной и сырой. Она вздрогнула, когда по руке ее проползло какое-то насекомое. Она даже не могла кричать.

Как долго находится она в этой дыре? Ее оставили здесь умирать?

Сару передернуло от ужаса, когда она представила себя заточенной в могиле без еды и питья. Ее ждет голодная смерть, тело ее превратится в живой скелет, она сойдет с ума, а дальше черви пожрут то, что от нее останется.

Она прогнала от себя этот кошмар, пытаясь сосредоточиться на мысли о Габриеле. Он непременно должен прийти к ней, если только не убит, не уничтожен…

Она вспомнила зомби, атаковавших ее квартиру, и впервые подумала о Морисе. Жив ли он?

Возможно, она, вкупе с Габриелем, стала причиной его смерти. Неужели и ей суждено умереть в этой проклятой земляной норе?

Ночь теперь или день? Сара прислушивалась изо всех сил, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, подсказавший бы ей, что она не одинока. Пусть придут хотя бы эти отвратительные уроды, похитившие ее!

Она пыталась закричать, позвать на помощь, но не могла издать даже стон.

«Габриель, умоляю, помоги мне! Габриель, кто-нибудь, умоляю, умоляю, помогите!»

Слезы катились по щекам Сары, она молила, чтобы кто-нибудь спас ее, пока еще не поздно, пока не настал ее последний миг.

Он двигался через ночь, подобно тени, лицо бесстрастное, глаза пылают жаждой мести. Кровь Мориса бушевала в его жилах, он был полон жизненного тепла, был так близок к жизни и ее свету.

Он глубоко втянул ноздрями воздух, отыскивая среди тысяч запахов тот, что принадлежал Саре, только ей одной.

Новый приступ гнева овладел им, когда он уловил тяжелый аромат духов Нины, к которому примешивался запах немытых тел.

Понадобилось меньше часа, чтобы отыскать место, куда переправили Сару. Как и в первый раз, это было все то же старинное кладбище. Он был даже слегка разочарован неизобретательностью Нины.

Но у него не было времени предаваться эмоциям. Подручные вампирши выросли перед ним из тумана с запавшими, завернутыми к переносице мертвыми глазами. На этот раз он был готов к встрече, и меньше чем через минуту отвратительные зомби лежали у его ног.

А затем с видом королевы появилась Нина в развевавшемся по ветру платье из черного шелка. Волосы блестящим водопадом спадали ниже талии. Лицо в свете полной луны сверкало белизной. Глаза излучали непререкаемую власть, голод и неумолимую жажду мести.

— Я здесь! — воскликнул он, и его голос эхом отдался среди каменных надгробий. — Я здесь, здесь, здесь…

Он упорно не отрывал глаз от Нины, одновременно пытаясь учуять присутствие Сары, и на его скуле дрогнул мускул, когда он уловил ее запах и вместе с ним ужас, парализовавший ее.