— И это все?

— Нет. Иногда я видела кошмары, это было ужасно.

Габриель не шевельнулся, но ей показалось будто он подался вперед.

— Расскажи об этом, — снова попросил он

— В них не было никакого смысла. Я ощущала себя в снах другой девушкой, видела ее глазами, слышала и чувствовала то же что она. Будто меня и не было.

Она уставилась на него, ожидая, что он уверит ее, что все это нормально, и она не сошла с ума.

— Иногда я говорила по-французски. — Она подняла руку и тут же беспомощно уронила ее. — Но ведь я не знаю этого языка… Почему же тогда во сне я произносила французские слова и знала их значение? — Она потупилась и сглотнула. — И еще там, там, где ты, там всегда были кровь и смерть, они следовали за тобой по пятам… А прошлой ночью… — Ногти ее впились в ладони. — Прошлой ночью мне снилось, что я похоронена заживо. И что ты пришел и спас меня.

— Сара. — Голос его был хриплым и полным боли. Теперь он без всяких сомнений знал, что перед ним Сара-Джейн.

— Что бы все это могло значить? — тихо спросила она.

Габриель отвернулся, желая скрыть жадный голод, который, он знал, был отпечатан теперь на его лице.

— Ты уверена, что хочешь знать?

— Я схожу с ума? — встревоженно спросила она. — Все дело в этом?

— Нет.

— Зачем ты принес меня сюда? Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу предложить тебе выбор.

— Что еще за выбор?

— Я собираюсь спросить тебя, хочешь ли ты быть моей добровольно, и если ты скажешь «нет», я могу предложить тебе стать моей рабой или равной мне.

Сара не выдержала и рассмеялась. «Стать его рабой или равной ему? Что он о себе возомнил?» Но тут она в полной мере ощутила силу и властность его взгляда, и смех замер у нее в горле.

— Ты не подшучиваешь надо мной?

— Нет.

— Как тебе удалось разжечь огонь?

Он удивленно приподнял черную бровь.

— Странный вопрос в такой момент.

— Как тебе удается передвигаться так быстро?

— У меня много талантов, — ответил он, небрежно пожимая плечами.

— Может быть, ты в некотором роде волшебник? — спросила она, вовремя отбросив слово «колдун», ассоциировавшееся у нее со слишком страшными образами.

— Ты веришь в перерождение душ?

— Не хочешь ли ты сказать, что ты Гарри Гудини?

— Отвечай!

— Нет, я не верю в перерождение душ. Не верю и в духов. И в прочее в том же роде.

Пройдя через комнату, Габриель раздвинул шторы и уставился в ночь. Пора положить этому конец, так или иначе. Много лет назад он думал, что отпустит Сару и никогда не возникнет вновь в ее жизни, но с этой, новой Сарой он был уже не в силах приказать себе это. Он не мог оторваться от единственной женщины, которая любила его. «Проклятый эгоист, — думал он, — ты намерен получить желаемое любой ценой».

Он долго стоял у окна, впитывая звуки ночи. Пьяный, храпевший в канаве за милю отсюда. Взмахи крыльев совы, летящей на охоту. Люди вдали, болтающие, спорящие, любящие.

Габриель глубоко вдохнул, и его ноздри наполнил запах кожи Сары. Ее духи, туалетное, мыло, лосьон для волос. Острый запах ее страха. Влекущий запах взволнованной крови, спешившей по ее венам. Он стиснул руки в кулаки, прижимая их к бокам.

— Сара-Джейн, дорогая, вспомни меня, приди ко мне!

— Сара-Джейн… — Дрожь пронизала Сару, когда она произнесла это имя.