– А зачем? Мне хочется спросить. Я ее хорошо понимаю. Тринадцать лет решиться не мог. На что он ей сдался? Телок какой то. Я вот, когда тебя увидел в первый раз в обнимку с бутылкой коньяка на заднем сиденье, сразу понял – эта женщина будет моей. Если бы ты сама меня не нашла раньше, то разыскал бы и сделал все для этого. Вот так я думаю.

Повернулся ко мне и положил руку на плечо.

– Все правильно, Светик, ты сделала. Гнать его поганой метлой. Нормального мужика найдешь. Но вы партизанки, однако, столько лет знакомы, а эту историю только сейчас узнаю. Ладно, разобрались и хорошо. Есть хочу просто жуть, как наш Димка выражается. Пойду, руки помою.

И вышел.

Люба заворожено смотрела ему вслед. Потом чуть придя в себя, кивнула на закрывшуюся дверь.

– Нет, ты видала?

– Ага.

– Столько много нового можно узнать о человеке. Хоть и живем уже… Сколько?

Я вытаращила глаза, пожала плечами.

– Ты меня спрашиваешь? Вроде лет семь.

– Нет, чуть меньше. Может шесть с половиной.

Замолкли, озадачившись этим вопросом. Потом в голове всплыла картинка, как мы с ней сидели в шпионской экипировке в машине, выслеживая супруга. Подруга, блин, называется, даже ведь не узнала, чем дело кончилось.

– Кстати, чем твоя история со слежкой закончилась?

Она смущенно прикрыла ладошкой щеку.

– Поймал он меня. Сижу, значит, жду его, дверь со стороны пассажира открывается и Валя устраивается на сиденье, как ни в чем не бывало. Я слово вымолвить не могу от страха. Покачал головой и говорит: «Ну, что? До дома довезешь?».

Попыталась спрятать улыбку. Не рой яму другому…

– Что дома сказал?

– Что, дура. Во всем ты была права. Ходить в спортзал стал из за меня. Говорит, засмотришься на молоденького, уйдешь. Я ему у виска повертела. Но потом думаю, ничего, пусть старается.

Разложила пельмени по тарелкам. Я все это время, не отрываясь, строгала салат. Похоже, сейчас будут стратегические предложения.

– Светка, а давай и мы с тобой в фитнес запишемся? А? Тоже фигуру блюсти будем?

«Я почти экстрасенс!». Непроизвольно сморщила нос при упоминании физических нагрузках.

– На меня все эти тренажеры и тренеры тоску нагоняют.

– Я же и говорю – фитнес. Будем прыгать, а не на тренажерах помирать.

– Любанчик, не охота мне.

– Вот же ленивица. Вас с моим Димкой обоих ремнем регулярно отхаживать надо. Ему, видите ли, тоже все время «не охота».

– А ты у нас больно кровожадная стала. Чуть что сразу за ремень.

Она оперлась бедром о стол и с тоской посмотрела на меня.

– Не понимаю. Неужели тебе нисколько своих сил и времени не жалко? А точнее лет потраченных на него. И сколько моральных вложений. И все в одну секунду.

– Не в одну секунду. Еще два года назад, когда мы ездили на базу, я поняла, что надо со всем этим балаганом заканчивать. И уже более ответственно подойти к своей жизни.

– Да куда уж ответственней?

Замерла с ножом, пытаясь сосредоточиться и потолковее объяснить свой ход мыслей.

– Я поняла, что брак с Димой оставил более глубокий след, чем мне хотелось бы признать. И я просто боялась вступать в какие то серьезные отношения. А Герман был очень удобным для этого. То ли вернется, то ли не вернется? Неизвестно. Можно вечно пребывать в состоянии драматической героини. Жалеть себя вдоволь, что вот так судьба сложилась, люблю, забыть не могу, поэтому не замужем.

– Это слишком сложно для меня. Но были, же у тебя еще мужики?

– Были. Так все такие же неопределенные то женатые, то временно, как начальник склада, например.