– Вот теперь я обиделась.

– Извини. Пойду, прогуляюсь немного.

– Иди.

Подобрав свою мантию в виде пледа, аккуратно спустилась по ступенькам и тихонько побрела к реке.

Сзади было слышно перешептывание супругов:

– Ну, чего ты к ней пристала?

– Ничего…

Я зевнула и, запрокинув голову, вгляделась в вершины сосен, что качались на невероятной высоте. Так, по крайней мере, казалось отсюда с земли.

По узкой тропинке прошла между деревьями. Под ногами поскрипывали иголки. Где то стрекотали птички. Скоро вышла к реке. Берег был довольно крутым, песчаным. Корни деревьев, что росли на соседнем берегу, наполовину свешивались в воду. Красотища.

Как хорошо находится здесь в храме умиротворения. Постояла немного, впитывая тишину этого места, и двинулась в обратном направлении. А то подружка вышлет за мной поисково спасательный отряд. На самом деле это просто здорово, когда есть такие друзья. Что они беспокоятся, волнуются о тебе.

Остановилась на краю поляны и пару минут понаблюдала за ними со стороны. Валентин чуть приобняв жену, что то тихо шептал ей на ушко, успевая при этом второй рукой переворачивать шашлыки. А она вся сомлела и даже чуть покраснела. Глаза сияют, как два алмаза. Голубки, да и только.

Димка с Дианой что то отковыривают в земле. На правах старшего, брат что то втолковывает ей с умным видом.

Идиллия.

Парочка юных натуралистов заметила меня раньше.

– Тетя Света, тетя Света! Смотрите, что мы нашли!

– И что же вы нашли интересного, – подошла поближе, выйдя из своего убежища – кустов.

– Кажется, это дохлая лягушка.

Люба скривилась.

– Добрые дети. Тете Свете не стоит смотреть на дохлых лягушек.

– Почему?

– Потому. На все некрасивое нельзя смотреть во время беременности. Лучше цветочков насобирайте.

Валя давился смехом, спрятавшись в кулак.

– Пошли, я видел на поляне недалеко какие то.

И они умчались осваивать поляну.

– Сейчас тебе целый веник приволокут.

– Ну и что? Пусть. У меня нет аллергии.

И устроилась опять в углу, положив под спину подушечку. Живот у меня был огромным, восьмой месяц подходил к концу. Передвигалась я немного затрудненно.

– Тебе точно двойню поставили? А то все выяснить не могли.

– Чего там выяснять? Посмотри на этот дирижабль. Конечно, двойня.

– Я сейчас в кого то запушу подушкой за дирижабль. Да, у меня будет двойня.

– Ой, и намучаешься…

– Не каркай. Не могу же обратно отмотать и попросить одного, а не двух, – хмыкнула, вместе со мной Валя. – Зато сразу двоих. Мама обещала приехать помочь первые месяцы, пока не привыкну.

Подружка вскинула брови, зная о моих несколько напряженных отношениях с родительницей.

– Чего это она вдруг?

– Мать же она мне, а не зверь. Тем более первые внуки. Брат еще молод, детей заводить. Так, что она рада понянчить маленьких.

– Это хорошо. Хоть какая то поддержка.

– Ага.

Помявшись немного, все же снова подняла волнующую ее тему, с того самого момента, как я сообщила о своем интересном положении.

– Герману так и не сообщила?

Только закатила глаза, показывая, как мне этот спор надоел.

– Люба! Мы уже сто раз это обсуждали. Во первых, куда я сообщу? А, во вторых, зачем? У него своя семья. Да, я от него беременна. И что?

– Ничего, – упрямо сдвинула брови. – Должен же человек знать, что скоро отцом станет. Это будет правильно.

– Чтобы разрывался между нами? С его то гиперответственностью я ничему не удивлюсь. Пусть занимается своей жизнью.

– Пусть хоть алименты платит.