Если мне нужно было поехать далеко, я ехала верхом.

Поначалу я брала с собой Тоби, но потом стала ездить одна, и это вошло у меня в привычку.

Дом мандарина выглядел, как на резной миниатюре: он был практически так же обустроен и оформлен, как Дом тысячи светильников, так же стоял на возвышении, украшенном замечательной мозаикой.

Слуга забрал у меня лошадь, и я вошла в дом. Дверь вела в большой квадратный холл, который тоже напомнил мне наш дом. Своды поддерживались ярко разрисованными столбами. И опять вездесущий дракон.

В этой комнате было несколько предметов старины, ради которых я и несколько других человек и прибыли. Большинство собравшихся были европейцами, и со многими я была знакома. Меня со всех сторон приветствовали, и это было приятно, потому что означало, что я принята на равных, как одна из них. Среди прочих произведений была одна прекрасная фигурка, которая мне сразу понравилась, — человек в прыжке. Я стояла, смотрела на нее, как вдруг почувствовала, что кто-то подошел ко мне сзади. Повернувшись, я увидела Адама.

— Я вижу, что наши оценки совпали, — сказал он.

— Прекрасная вещь, — заметила я. — Не возьмусь точно датировать период.

По мнению Адама, это была эпоха династии Чу.

— Такая старая вещь? — вырвалось у меня.

— Возможно, это копия более позднего времени, но влияние Чу несомненно. — Его лицо немного зарумянилось. — Сколько в этой фигурке экспрессии. Это точно влияние Чу. Видно, какими были эти люди — подвижные, еще диковатые.

Я учтиво сказала:

— Хотелось бы мне знать столько, сколько знаете вы.

— Просто у меня было немного больше времени на обучение. Потом для меня это профессия или, как вы любите говорить, » преданность «. А у вас достаточно много других занятий, отвлекающих от основного.

— Но я все еще хочу учиться и знать как можно больше.

— Это хорошо. Но вам все равно не уловить главного.

— Почему?

— Потому что у вас есть ребенок, который для вас значит больше, чем любое из искусств.

— Может быть, поэтому я острее чувствую любую красоту.

Он покачал головой:

— Нет, эмоциональные переживания отвлекают ум от искусства.

— Не соглашусь с вами, Адам. Хорошо известно, что великие художники были великими любовниками.

— Но их единственной подлинной любовью все равно было только искусство. Боги и богини искусства не потерпели бы соперничества. Но я не художник. Я только поклонник. Изучение тех или иных разделов искусства захватывает человека, приходится много читать и слушать. Ни на что другое времени не остается.

— Нет, я опять не соглашусь с вами. Ни художники, ни поклонники искусства не будут знать о реальной жизни ничего, если искусственно отгородятся от нее.

— Этот разговор, наверное, не стоит вести здесь. Давайте продолжим его позднее. Я узнаю насчет этой фигурки. Что вы решили?

— Да, я хочу ее, — сказала я.

— Пусть победит лучший мужчина… или женщина…

Мы осмотрели и другие вещи.

Было несколько прелестных изделий из слоновой кости. Я решила купить кое-что, и это мне удалось. А еще я нашла замечательную вазу эпохи Минь. Все, что я отобрала, позднее заберет кто-нибудь, кого пришлет Тоби. Затем я отправилась к прельстившей меня вещице эпохи Чу. Я хотела принять участие в аукционе. Но вещи уже не было. Адам сардонически улыбался, глядя на мою растерянность.

— Небольшие переговоры, — сказал он.