Мне было интересно, опасался ли Сильвестер, что я могу выйти замуж за Джолиффа и поэтому не включил его в завещание.

На следующий день после похорон Джолифф пришел в дом. Он был приглашен в гостиную, и когда туда вошла я, устремился ко мне с протянутыми руками.

Я уклонилась от него, боясь его прикосновения. Это было для меня слишком опасно.

— Я должен поговорить с тобой, Джейн, — произнес Джолифф. — Нам надо обсудить очень многое. Мы ведь свободны теперь… оба.

Я отвернулась. Мне привиделся Сильвестер, сидящий в кресле и прикрывший глаза рукой, чтобы скрыть тревогу.

— Пожалуйста, Джолифф, — попросила я. — Ведь прошла всего неделя, как я стала вдовой. Ты что, забыл об этом?

— Но нам надо так много сказать друг другу.

— Не здесь, — подчеркнула я. — И не сейчас. Он после секундного колебания согласился.

— Хорошо, позднее Но не надо это откладывать надолго.

Я устремилась в свою комнату, вспоминая дни, проведенные в Париже вдвоем с Джолиффом. Я помнила безмятежную радость от встречи с ним, помнила, как я влюбилась в него, затем припомнила и тот ужасный день, когда возникла Белла.

Если кому-то удается в жизни достигнуть вершины блаженства, то срываться оттуда в пропасть ужасно.

Я постоянно повторяла себе, все годы после нашего расставания с Джолиффом, что никогда больше не позволю себе попасть в ситуацию, которая опять заставила бы меня так страдать. Я вспомнила мудрые слова Сильвестера: «Если ты даешь себя глубоко вовлечь во что-то, расплатой будет страдание. Нужно стараться предвидеть все последствия своих поступков и решений».

И еще одно он мне советовал: «Никогда не принимай поспешных решений. Изучи проблему со всех сторон, взвесь все аспекты».

Временами я ощущала, что Сильвестер где-то рядом со мной, что он наблюдает за моими поступками и оценивает мои решения. И часто вспоминала его мудрые слова.

Несколькими днями позднее Лотти пришла сообщить мне, что Джолифф в пагоде и спрашивает, не могу ли я прийти к нему.

Я пошла туда, и как только оказалась внутри, он шагнул сзади и обнял меня.

— Нет, Джолифф, — пыталась я протестовать.

— Да, да, — отвечал он и, повернув меня к себе, покрыл мое лицо поцелуями, и в этот миг я перенеслась в дни нашей любви.

— Пожалуйста, Джолифф, — сказала я, — позволь мне уйти.

— Не сейчас. Когда ты выйдешь за меня замуж?

— Мне на эту тему не полагается даже думать в течение года.

Я высвободилась из его объятий.

— Я не была твоей женой по-настоящему. Ты был связан узами брака, когда заключил некую форму союза со мной…

Какую форму? — закричал он. — Что значит бумага, в которой на разлинованных строчках вписаны два имени? Разве они составляют сущность брака?

— Все считают, что это именно так, — ответила я.

— Нет! — опять запротестовал он. — Ты была моей настоящей женой, Джейн. Мы много значили друг для друга. Если бы ты только могла представить, что со мной было, когда ты ушла…

— Я знаю, Джолифф, — ответила я тихо.

— Тогда почему же ты колеблешься?

— Я была молода, опрометчива, неопытна. Мне уже не удастся быть такой. Я стала серьезной, — Деловая женщина, — сказал Джолифф.