— Я думаю, она заботится о девочках с самого детства.

— Да, заботится. Но не слишком долго. Девочки двенадцати лет уже готовы к работе. У них это почетное занятие, а ее ценят как устроительницу выгодных партий. Я знаю, что многие наши джентльмены бывают в этом заведении.

Она наклонилась ко мне и доверительно добавила, понизив голос:

— Позволим им эту небольшую слабость!

— Как «позволим»? — Элспет даже вскрикнула от возмущения.

— Дорогая мисс Грантхэм. Вы настоящая горянка. Гордая и неприступная. Но здесь не ваша милая сердцу Шотландия.

— Я не горянка. Я родилась в долине. Но это ничего не значит. Мои принципы так же тверды.

— И все же здесь другие нравы. Возьмите мандаринов, с которыми наши мужья ведут дела. Они живут в одном доме со своими женами и наложницами… И никаких скандалов. Жене нравится роль Высшей леди, а наложницы рады, если время от времени хозяин посещает их.

Элспет на глазах розовела от возмущения. Ей совершенно не нравился этот разговор. Мне он тоже был неприятен, так как в нем было много намеков, и Лилиан хотела в конце концов сказать мне кое-что. Я догадывалась, что.

Джолифф посещает заведение Чан Чолань. Вот о чем Лилиан так хотелось сообщить мне. Значит ли это, что люди судачат о Джолиффе? Эта женщина хотела выведать все плохое о человеке, чтобы потом разнести залихватскую сплетню.

— Наши мужья видят, как живут эти мандарины, и, естественно, не прочь были бы пожить так же. Конечно, с европейским уклоном. Я никогда не позволила бы Джумбо привести в дом своих подружек. А вы Джолиф фу?

— Ну, Лилиан, об этом даже странно спрашивать.

Она, казалось, с трудом сдерживает приступ хохота.

— Но мы не должны завидовать их коротким визитам в известное заведение.

— Не знаю. Все зависит от того, с какими целями они туда направляются. — Мой тон был ледяным, потому что она, смотря с каким-то вызовом, сказала:

— Мужчины, о, они всегда найдут удобное объяснение своим поступкам, разве не так? — При этом Лилиан сделала жест рукой, как бы объединяя всех без исключения мужчин в один большой круг.

Я сказала, что мне пора домой.

— Хотите, я подвезу вас на моем рикше?

— Нет, большое спасибо. У меня есть свой.

— Я поеду с вами, Джейн. — Это сказал Тоби и напомнил, чтобы я не забыла спиртовку.

Когда мы уселись в тележку рикши, он сказал:

— Какая вредная женщина.

— Она все время намекает на что-то и на кого-то. В ее обществе всем не по себе.

— Я думаю, что ей все время нужна такая разминка. Но Элспет сумеет укоротить ее.

В этом я не сомневалась.

В дороге мы больше молчали, чем говорили, и когда, подъехав к дому, стали прощаться, он пожал мою руку очень твердо. Затем сказал:

— В любое время, если я понадоблюсь для чего-нибудь, посылайте за мной… Я буду ждать.

Как он хорошо сказал это: «Я буду ждать».

Мне становилось день ото дня лучше. Я заказывала чай, но, оставшись одна, никогда не пила его. Если были гости, то я смело пила чай вместе с ними, потому что была уверена, что это безопасно.

Я стала запираться в комнате и готовить себе чай на спиртовке Элспет. Попив чая, я запирала свой драгоценный прибор в ящик комода. Эти маленькие приключения вносили в мою жизнь определенное оживление. А, может быть, просто возвращалась моя обычная жизнерадостность? Я пыталась прогнать все дурные мысли и подозрения. Мне никого не хотелось подозревать, но тем не менее было необходимо выяснить, что же происходило на самом деле и кто все-таки покушался на мою жизнь.

Странным казался сам метод расправы со мной.