— Вы не смотрели. Он здесь.

— О, Боже, скажите, где он? — Я не могла сдержать свой крик.

— Поищите. Найдете.

Жуткая догадка охватила меня. Я ведь видела ящик на подставках. И мне показалось, что это гроб. Мысль была непереносима. Нет, этого быть не могло!

Я бросилась к ящику. Мне показалось, что более страшного момента в своей жизни я не переживала. В этом ящике я увидела моего сына с лицом бесцветным, как белый шелк, на котором он лежал, совершенно не похожего на того веселого жизнерадостного Джейсона, каким он был в жизни. Не помню, закричала ли я. Мир вокруг обрушился. Я замерла и смотрела на такое любимое лицо.

Джейсон, мой ребенок… мой сын… мертв. Но ради чего эта бессмысленная пытка, этот ужас? Что все это значило?

— Джейсон! — я рыдала, встав на колени около него. Я тронула его лицо. Неожиданно оно оказалось теплым.

— Джейсон! Мой дорогой сынок! — крик вырвался из самой глубины моей души.

Я приложила свои губы к его губам и — о радость превыше всего на свете! — я ощутила его пульс на виске. Он не умер!

Голос сверху произнес:

— Он не мертв. Я не убивала. Моя религия не позволила мне.

Я подбежала к решетке.

— Чан Чолань, скажите мне, что это все значит. Что вы сделали с моим сыном?

— Он проснется. Через час он проснется.

— Это вы ввергли его в это состояние?

— Так было надо. Он очень живой. Надо его было сюда, и вы прийти сюда.

— Что вам от меня надо?

— Я хочу вы умереть… и ваш сын умереть, и так и надо сделать.

— Слушайте, Чан Чолань. Я хочу выйти отсюда. Я отдам вам все, что у меня есть, если вы дадите мне вместе с моим сыном уйти.

— Нельзя… слишком поздно.

— Что вы имеете в виду? Объясните же мне. Я прошу вас, Чан Чолань, скажите мне. Что вы хотите?

— Видите алтарь за статуей богини? На нем две пиалы. Вы выпьете — одну, ваш сын — другую. Вы умрете.

— Значит, вы хотите, чтобы я сама убила себя и моего сына?

— Это так. Вы должны умереть.

— А что это даст вам, какую выгоду?

— Это восстановит лицо моих предков. Моего дедушки — великого мандарина. Доктор спас ему жизнь, и он отдал ему дом. Но сначала он построил под ним гробницу для любимой жены и поставил великую богиню следить за ней. Он жил в моем доме, но часто посещал усыпальницу любимой жены. А вы хотели найти секрет, и все иностранные дьяволы тоже. Когда-нибудь это произошло бы. А дом должен принадлежать настоящему владельцу.

— Так вам нужен дом? Почему же вы не объяснили мне этого?

— Чин Ки получит дом. Когда вы умерли и мальчик умер, дом перейдет к Адаму. Чин Ки — сын Адама, так что право будет за ним. Чин Ки женится на китаянке, они будут жить в Доме тысячи светильников, и предки обретут покой.

— Адам! Я не верю этому.

— Ну, вы верили — он Джолиффа сын. Адам очень умный. Он прятался много.

— Но этот дом не перейдет к Адаму. Если умру я, то все получит Джолифф.

— Нет правда. Сильвестер сделал завещание. Адам знал.

— Но я все изменила. Все уже по-другому. Адам не наследник.

— Нет? — Она на момент как бы сдала позиции.

— Мой муж получит все, чем располагаю я. Теперь я торопилась убедить ее. Она подняла брови:

— Если надо будет сделать что-нибудь еще, придется сделать!

Итак, она собралась убить и Джолиффа.