— Я не считаю, что он светится, — закончил Хэллоранн. — Можешь не беспокоиться о них, и вряд ли что-то угрожает тебе здесь. Так будь спокоен, хорошо?

— Хорошо.

— Денни, эй, Денни!

Мальчик оглянулся:

— Это мама, она зовет меня. Мне пора идти.

— Пора, — согласился Хэллоранн. — Желаю тебе доброй зимовки, Денни.

— Спасибо, мистер Хэллоранн. У меня стало легче на душе.

Улыбчивая мысль прошелестела в его мозгу: Дик — для друзей.

— Да, Дик, о’кей.

Они встретились глазами, Дик Хэллоранн подмигнул ему. Когда мальчик открыл дверцу, чтобы вылезти из машины, Хэллоранн задержал его:

— Денни! Если случится беда, позови меня. Громкий мозговой сигнал! Такой, какой ты только что послал мне. Я его услышу, даже если буду во Флориде. А услышав, кинусь к тебе со всех ног.

— О’кей, — сказал Денни, улыбаясь.

— Будь осторожен, старина.

— Постараюсь.

Денни захлопнул дверцу и побежал через автостоянку к крыльцу, где стояла мать, закрыв лицо ладонью от резкого ветра. Хэллоранн смотрел ему вслед, широкая улыбка медленно сползала с его лица.

Я не думаю, чтобы здесь что-нибудь грозило тебе. Нет, не умаю.

Но что, если он ошибается? Он знал, что это его последний сезон в отеле «Оверлук», и знал это с тех пор, как увидел что-то в ванне номера 217. Это было пострашней любой карлики. А мальчик, бегущий к маме через площадку, казался отсюда таким маленьким…

Нет, ничего с ним не случится. Взгляд Хэллоранна обратился животным, выстриженным из кустов зеленой ограды.

Внезапно он завел мотор, включил передачу и покатил прочь, стараясь не оглядываться. Но, конечно, не удержался и оглянулся: крыльцо было пустым, мать и ребенок скрылись в доме, словно отель поглотил их.

11. Большой обход

— О чем вы там разговаривали, милый? — спросила его Венди, когда они вошли в отель.

— Так, ни о чем.

— Ни о чем так долго не разговаривают.

Он пожал плечами, и в его жесте Венди подметила что-то отцовское — сам Джек не мог бы проделать это выразительнее, Она не могла выдавить из Денни ничего больше. Отчаяние перемешивалось в ней с острой любовью: любовь была беспомощной, отчаяние проистекало из чувства, что ее намеренно устраняют, В окружении этих двух самых близких ей людей она чувствовала себя посторонней, словно актер на вторых ролях, случайно забредший на сцену во время кульминации пьесы. Ну нет. Этой зимой им не удастся устранить ее. Для этого отель будет слишком тесным. Она внезапно уяснила себе, что ревнует сына к отцу, и на миг ей стало стыдно. Слишком похоже на то, как собственная мать ревновала ее к отцу.

Холл теперь был пуст, за исключением Ульмана и старшего клерка, занимавшихся у административной стойки подсчетом выручки, и двух горничных, одетых теперь по-зимнему в теплые трико и свитера. Они стояли у входа, выглядывая на улицу в ожидании машины. Здесь же находился Уотсон, техник отеля. Он перехватил взгляд Венди и подмигнул ей… явно игриво. Венди отвернулась. Джек стоял у окна возле ресторана, разглядывая с восторженным и мечтательным видом открывавшийся из окна пейзаж.

Показания кассовохо аппарата, очевидно, совпали с документами, потому что Ульман решительно захлопнул кассовый ящик. Он подписал ленту и аккуратно положил ее в сумку на «молнии». Венди молча поаплодировала, радуясь за старшего клерка, на лице которох’о отразилось огромное облегчение. Ульман был из тех, кто способен вырезать недостачу из шкуры старшего клерка… и даже не пролить ни капли крови. Венди было наплевать на управляющего отелем и его напыщенные суетливые манеры — I он был не хуже и не лучше другого начальства.