“Ривен”, наконец тихонько произнес Праведник. “Ривен и Зентарим выпустили Ирсиллара”.

Склонившись над халфлингом, Кейл мягко провел пальцем по его челюсти. Не сломана, хоть коротышке и пришлось расстаться с несколькими зубами. Щеки раздуло, и голова у него будет гудеть несколько часов.

“Джак”, позвал он, мягко встряхивая приятеля. “Джак”.

Наконец глаза халфлинга распахнулись, и с трудом сфокусировались на Кейле.

“Кейл?”

Он улыбнулся. “Ирсиллар изгнан. Мы победили, дружище”.

Несмотря на слова, Кейл не чувствовал себя победителем. В основном, он был устал и зол на Ривена и зентов.

“Изгнан”. Маленькая ладонь Джака нашла руку Кейла и скользнула в нее. Коротышка вздохнул и закрыл глаза. “Как?”

Кейл быстро рассказал о схватке, маске и исчезновении Ирсиллара. Напоследок, поглядев на маску которую держал в руке, добавил. “Все-таки, я его Чемпион”.

Бросив короткий взгляд на маску, Джак поймал его глаза своими и ответил: “Ты его Чемпион. Но ты все же принадлежишь сам себе, Эревис”. Он хмыкнул и заметил, “Наверное, именно поэтому ты и избран”.

“Я остался собой”, подтвердил Кейл. Теперь он знал, что вера может сочетаться с сохранением индивидуальности. Улыбнувшись, он помог здоровой рукой халфлингу подняться и сесть прямо. Осторожно, чтобы не тревожить сломанное запястье, он достал и протянул другу мех с водой.

Джак глотнул, покатал воду во рту и сплюнул кровью. Затем внимательно посмотрел на Кейла. “Ты можешь творить заклинания?”

Удивительно, но вопрос не обеспокоил Кейла. “Не знаю. Да и откуда мне знать?”

Джак отхлебнул еще немного, и на сей раз проглотил. “Такие вещи просто знаешь”.

Кейл подумал о маске — мой священный символ, напомнил он себе. Он не чувствовал никаких внутренних изменений… во всяком случае, не ощущал себя жрецом — или Чемпионом. “Тогда наверное нет. Нет, не могу”.

“Ты все-таки попробуй”.

“Как, во имя всех богов, мне пробовать? Я в жизни магией не занимался”.

Джак посмотрел на него как на тупицу. “Тьма, Кейл, ты же не волшебник. Тебе не нужны годы тренировок. Это божественный дар. Ты всего лишь должен пожелать”.

“Пожелать? И все?”

“Ты желаешь”, кивнул Джак и болезненно поморщился, “а затем молишься, прося своего бога воплотить твое желание”.

Кейл не мог поверить. “Так просто?”

“Да, именно так. Теперь пробуй”.

Хотя он чувствовал себя полным идиотом, Кейл сжал маску в ладони, зажмурился, и пожелал чтобы его рука исцелилась.

Ничего не произошло.

“Тебе надо молиться”, заметил Джак. “Можешь молча, если тебе так лучше”.

Он заметил ухмылку халфлинга, но решил проигнорировать ее. Успокоившись, он второй раз за день тихо вознес молитву Маску, на сей раз прося о целительной силе. Сначала ничего не происходило, но вдруг сознание его распахнулось, словно в мозгу сломалась перегородка.

“Тьма”, прошептал он благоговейно. Его наполнило тепло, чье-то присутствие сделавшее его волю своей. Он познал ощущение служения чему-то большему, чем он сам, понял смысл божественной сущности.

Его запястье защекотало. Затем кости и сухожилия сошлись, боль исчезла. Открыв глаза, он вытянул руку перед лицом, повернул так и сяк — боли не было. Как и в спине и груди. Он исцелился. Ощущение оказалось одновременно подавляющее и волнующее.

“Ты это все еще ты”, заверил его Джак.

“Я знаю”. Маск ничего не требовал. Кейл сделал бы все, что сделал, вне зависимости от вмешательства Маска. Совпадение интересов смертных и божественных, так кажется Джак говорил.