|
– Какого черта я должна была рассказывать? Я сама об этом редко вспоминаю. И какое вам до этого дело?
– Мне нужно знать, когда вам стало известно, что вас удочерили. Карли пожала плечами: – Мои родители никогда не скрывали этого от меня. В нашем доме никогда не делали из этого особого секрета. – Они показывали вам бумаги о вашем удочерении? – Бумаги? Да, конечно, медицинские карты, этнические исследования и прочее. Мне рассказали, что моя природная мать отдала меня другим людям, потому что хотела для меня лучшей судьбы, и так далее и тому подобное. Правда это или нет – не имеет значения. У меня есть мать. Карли немного помолчала, а потом внимательно посмотрела на Еву. – Вы намекаете, что моя мать когда-то имела близкие отношения с Ричардом? – Она громко рассмеялась и отбросила со лба густую прядь своих прекрасных волос. – Могу вас заверить, что это не так. Мама никогда не встречалась с Ричардом Драко. Они с отцом живут в счастливом браке почти тридцать лет. До моего рождения она работала туристическим агентом, а не актрисой. – Я имею в виду не ее. Вы никогда серьезно не интересовались судьбой женщины, которая дала вам жизнь? – Никогда! У меня прекрасные родители, которых я люблю и которые любят меня. Почему я должна интересоваться женщиной, которая для меня никто – просто посторонний человек? «Мать и дочь говорят одно и то же, слово в слово», – подумала Ева. – Многие усыновленные дети интересуются своими настоящими родителями, хотят знать, почему их отдали, даже стремятся поддерживать отношения с ними… – А я не хочу. В моей жизни нет пустот, которые можно и нужно было бы заполнять. Уверена, что, если бы я попросила, мои родители помогли бы мне найти ее. Если бы мне это было нужно. Но мне не нужно. К тому же это было бы им неприятно, – добавила она тихо. – Я никогда не позволю себе оскорбить их. И вообще, какое это имеет отношение к делу? – Вам говорит что-нибудь имя Анна Карвелл? – Нет. – Карли слегка напряглась. – Вы хотите сказать, что это имя женщины, которая отдала меня на удочерение? Я не спрашивала вас об этом. И я не хочу знать этого имени. – Вы никогда не слышали этого имени и никогда не встречались с женщиной с таким именем? – Нет. И не желаю! – Карли вскочила с дивана. – У вас нет права говорить со мной об этом. Вы не имеете права играть с моей жизнью! – Вы никогда не интересовались именем своего настоящего отца? – Да пошел он к черту! Если уж она для меня ничего не значит, то он – тем более. Удачная сперма – и больше ничего. Вы хотели это из меня вытащить и добились своего. А теперь ответьте, какое все это имеет отношение к смерти Ричарда Драко? Ева ничего не ответила. В полной тишине она только наблюдала, как в глазах Карли появилось выражение недоверия, сменившееся ужасом. – Нет, это ложь! Страшная, подлая ложь! Вы мерзкая сука! – Она схватила маленькую изящную вазочку с фиалками со стола и швырнула ее в стену. – Это неправда! – Есть официальные документы, – спокойно произнесла Ева. – Ричард Драко – ваш настоящий отец по рождению. – Нет, нет! Карли уставилась на Еву, а потом подняла стоящую на столе лампу. Китайский фарфор разлетелся на куски с грохотом разорвавшейся гранаты. Прежде чем Пибоди успела вмешаться, Ева сделала ей знак не двигаться – и выдержала пощечину Карли, не пытаясь защититься. – Скажите, что это не так! Это не так! Она билась в истерике и кричала, слезы градом текли по ее щекам. |
