Изменить размер шрифта - +

– У меня еще несколько минут перед следующим вскрытием. Мне только улицу перейти, так что все в порядке.

– Эта куча бумаг всего не объясняет, – заметила Сара, указывая на папку. – Оставим техническую сторону дела. Забудьте, что вы эксперт, а я – следователь. Скажите, на какие мысли все это вас наводит.

Врач надолго замолчал. Его взгляд скользил по стенам, увешанным рекламой разных марок пива.

То, о чем его просила Сара, противоречило самим основам его деятельности. Высказывать свое мнение – это не входило в его обязанности. Его работа состояла в том, чтобы выявить причины нарушения жизнедеятельности, приведшие к гибели. Он не хотел ничего знать о вскрываемых им трупах. Судебно‑медицинскому эксперту крайне опасно пропускать через сердце дела, которыми он занимается.

Однако искреннее желание найти убийцу, написанное на лице Сары, в конце концов убедило его.

– Я могу лишь высказать предположение... Это была совершенная девушка, воплощение чистого идеала. И тем не менее, когда я проводил вскрытие, я очень ясно почувствовал, что ее совершенство – только видимость. Это трудно объяснить.

– Что заставляет вас так думать?

– Ее органы выглядели так, словно ей было сорок лет. Создавалось впечатление, что внутри она изношена, как будто прожила в ускоренном ритме все этапы человеческой жизни. Я не знаю, что ей довелось испытать в детстве, но она здорово помучилась. Да вот, посмотрите на эти снимки.

Он вытащил из папки две фотографии. На первой был запечатлен низ живота Наталии Велит. С отчетливым швом от операции.

– У нее был аппендицит, ну и что? – спросила Сара.

Эксперт улыбнулся и ткнул в шов пальцем.

– Не очень‑то вы наблюдательны для полицейского. К счастью, вы не учились медицине. Этот шов расположен слева, а не справа, капитан Новак. Тут ни в коем случае не может идти речь об аппендэктомии. Посмотрите на второй снимок.

На этой фотографии была представлена та же часть тела жертвы, но уже вскрытая. Кожа и поверхностные ткани висели сбоку.

Сара не была готова к такому жестокому зрелищу. Она вздрогнула, но сразу же взяла себя в руки. Ей не хотелось выглядеть чрезмерно чувствительной в глазах Барбе.

– Когда я увидел шов, – продолжал тот, – я решил провести внутреннее обследование брюшной полости. Она перенесла сальпингэктомию. Иными словами, ей удалили одну фаллопиеву трубу.

– Я за вами не поспеваю, – призналась Сара.

– Скорее всего, у нее был сальпингит, это болезнь, передаваемая половым путем, которая чаще всего поражает женщин, имеющих много половых партнеров. Если ее вовремя не лечить, она может привести к бесплодию. Но эта девушка выпуталась удачно, так как сохранила способность к деторождению.

– Откуда вы знаете?

– Я посмотрел матку. Не так давно она забеременела и сделала аборт. В матке еще видны следы выскабливания. Когда я сказал вам, что она много пережила...

Барбе резко поднялся. Сара никогда не видела его таким. Его лицо исказилось до неузнаваемости. Он залпом допил кофе и скривился:

– Ничего нет хуже холодного кофе... Мне надо идти. Сожалею, что не могу рассказать вам больше.

– Вы отлично поработали, как всегда.

– Спасибо. Что бы вы ни выяснили по поводу этой девушки, не судите ее строго. Она прожила тяжелую жизнь. И под конец какой‑то мерзавец изнасиловал ее и убил, а она даже не понимала, что с ней делают. Никто не должен умирать таким образом.

Он пожал руку Саре и направился к выходу. Перед тем, как шагнуть из мира живых в мир мертвых, он остановился. От волнения у него перехватило горло, и слова давались ему с трудом.

– Никто не должен умирать, не зная, почему он умирает, капитан Новак. Видя такое, я начинаю ненавидеть свою работу.

Когда за экспертом закрылась дверь и Сара осталась одна в баре, она снова посмотрела на труп Наталии Велит.

Быстрый переход