– Нас может спасти лишь чудо.

– Нас могла бы спасти пушка.

И, как бы опровергая ее слова, банкир, словно привидение, медленно воспарил к потолку. Его ноги в английских, сшитых на заказ туфлях бесшумно молотили по воздуху.

Огромная рука легла ему на шею и стала наклонять ее вбок, пока шейные позвонки не переломились с сухим хрустом, а потом безжизненное тело Томмазо Д'Изолы упало на кафельный пол.

Перед нами появилась зверская рожа, которую я узнал бы среди тысяч. Я не понимал, откуда тут мог взяться Бронко.

– Пригнись! – заорал он.

Мы одновременно бросились на пол. Последовала перестрелка, показавшаяся мне бесконечной. Осколки кафеля летели во все стороны. Комнату окутало густое и удушливое облако гипсовой пыли. Наверное, если когда‑то действительно настанет конец света, он будет выглядеть именно так.

Когда в комнате, наконец, снова стало тихо, над нашими головами раздался насмешливый голос Дориана Гуччи:

– Я же вам говорил, как мне не хватает боев по всем правилам! Не валяйтесь тут как свиньи. Все кончилось. Поднимайтесь.

Я встал и осторожно осмотрелся. В нескольких сантиметрах от меня поднимались на ноги Сара Новак и Тененти. К моему великому удивлению, никто из нас не пострадал. Нас покрывали куски гипса, но ран не было.

– Черт побери... – пробормотала Сара Новак.

– Вы в порядке? – спросил я.

Она кивнула и выпрямилась. Бронко, стоявший перед нами, держался за плечо. Пуля большого калибра прошла навылет. Алая кровь растекалась по груди его кожаной куртки. Бритоголовый, корчась от боли, сполз на пол.

В глубине души я подумал, что это не так уж и плохо. Теперь дважды подумает, прежде чем векидывать руку в нацистском приветствии. Но тем не менее я присел перед ним на корточки. В конце концов, он спас мне жизнь. В день Страшного суда будет что положить на другую чашу весов.

– Все нормально, Терминатор?

– О себе подумай, трепло...

Фраза завершилась стоном.

– Но ты же не собираешься падать в обморок?

Этот вопрос свидетельствовал о некоторой мелочности с моей стороны, но ведь пару дней назад этот кретин меня чуть было не придушил. Мне было трудно испытывать к нему хоть малейшую жалость, особенно когда я увидел, что на его бритом черепе вытатуирована свастика.

– Вали отсюда... – пробормотал он, сжав зубы.

Даже раненный, Бронко был в состоянии поддерживать беседу на высочайшем интеллектуальном уровне. Значит, его случай был небезнадежен.

У наших ног валялся труп Томмазо Д'Изолы. Однако трупа кардинала я не увидел.

– Где Марини? – спросил я Дориана.

Он указал на дверь в другом конце операционной.

– Я не знал, что там есть еще один выход. Сукин сын смылся.

В ночи послышался рев мотора.

– Догоним его! – предложил я.

Дориан покачал головой:

– Бесполезно. Мы еще не успеем выйти из клиники, а он уже будет в Ватикане.

Я по‑прежнему не мог понять, откуда тут взялся фашиствующий денди со своей татуированной обезьяной.

– Как вы тут оказались? – спросил я его. – Я думал, это не ваша борьба.

– Сегодня днем Серджо попросил меня о помощи. Его доводы меня убедили.

– Долго же ты решался, Дориан, – упрекнул его Тененти. – Мог бы вмешаться и пораньше.

К концу его голос смягчился.

– Но все‑таки спасибо тебе.

– Эти ублюдки меня поимели, – ответил Дориан. – Они использовали меня для своих грязных делишек, а потом обошлись со мной как с собакой. Я должен был посчитаться за это.

Тыльной стороной кисти Дориан отряхнул пыль со своего сюртука, потом снял цилиндр и сбросил с его полей куски гипса.

Судя по всему, меня одного волновало исчезновение инициатора всей этой истории.