Точно по руке к нему переползла опухоль, подумала Женечка. Петербург за окном готовился встречать Новый год. Над дымками, над антеннами перемигивались гирлянды. Женечка на секунду смежила веки, и невольно вскрикнула. Снова кипела река, сворачивались в трубку улицы, заживо варились люди, а когти зверя вскрывали ткань реальности…
Все потому, что где-то наивный мальчишка по имени Факельщик устроил конец географии, сдуру отворил какие-то ворота, устроил сквозняк. Отворит, мгновенно поправила себя девушка, непременно откроет, если я не помешаю, пацаны все такие. Лезут, куда их не просят.
– Вы сказали, что он еще ребенок, ну, этот, факелоносец. Чего ж сами его не поймаете, прежде чем он наломает дров?
– Поверьте, сударыня, орден делает все, что в силах. Ребенка пытались загодя отправить к нерожденным…
Женьку передернуло; эти милые женщины рассуждали об убийстве, как о походе к парикмахеру.
– Однако, есть назначение, установленное архонтами стихий, – устало продолжала Ольга. – Вам пока это не понять… Это не договор каких-то президентов или премьер-министров, как происходит в вашей сфере – подписи на трухлявых бумажках, лживые рукопожатия, воровские улыбки. Назначение не удастся отменить. Факелоносец рожден, чтобы сорвать печати. Он думает, что совершает благо, но погубит всех.
Не удастся отменить, повторила про себя Женька. Как будто в узком коридоре. Как будто у каждого своя роль… и у меня тоже?
– Если я с вами пойду… можно я позвоню папе?
– Не сейчас, – отрезала Вестник. – Это должно быть только ваше решение. Тайный Вожатый не ищет чужих мнений. Мы ведем суровую войну, и вам предстоит перешагнуть через привязанности.
– Ваш отец в темнице, он не спасет вас от судьбы. В душе он вас уже похоронил, – жестко рубанула Привратник.
Стало слышно, как в больничный двор с визгом вкатилась машина, за ней – другая, захлопали дверцы. Огни фар мазнули по потолку. Зубастые мужики заворчали.
– Это они, – Оракул поковырял щепкой в зубах.
– Прочь от окон, в укрытие! – Привратник дернула пальцем, один из караульных в мгновение ока сграбастал тоненькую пациентку, перенес в угол, закрыл собой.
– Евгения, да или нет? – Ольга закутала мальчика, переставила рюкзак под умывальник, а кровать с Галкой выкатила в соседнюю палату.
– Они меня убьют? – Женька кивнула на окно.
– О, ни в коем случае, – зло усмехнулась Ольга. – Для них это удача, по нашему запаху выследить Вожатую. Скорее, вас окружат великой роскошью. Но превратят в замочную скважину. Такое уже случалось.
– Но вначале сдерут с нас кожу, – деловито уточнил Оракул. – А из меня набьют чучело.
Женя расправила плечи. Горбатый гигант удерживал ее в объятиях, но не грубо, а удивительно бережно. Сквозь толстый свитер девушка ощущала с двух сторон мощные толчки. Женьку почти не удивило, что у Хонси, кажется именно так его звали, колотились два сердца. После невероятного забега в будущее, ее ничего не могло удивить. Было невероятно страшно. Но хотелось петь и кувыркаться.
– Да! – решилась она. – Я готова.
И словно в голове щелкнуло. Будто сделала верный шаг в игре.
– Прошу вас, прилягте на пол, сударыня, – со стальной учтивостью, Ольга скинула с кровати матрас. Определенно, на детском утреннике она могла легко сыграть кошку.
– Есть хочу… – простонал из-под умывальника Оракул.
От его блаженной улыбки у Женьки спина покрылась мурашками. Похоже, ее ожидало очередное кино, пострашнее предыдущего.
– Оракул, скоро покушаешь досыта, – ответно улыбнулась Ольга, и потянула с головы парик. |