Теперь настало время Иоланде заняться и своей внешностью. К счастью, привыкнув к простой жизни в деревне, она никогда не отдавала дань моде — ни в прическе, ни в украшениях, ни в туалете.

Поэтому превратиться из госпожи в служанку ей не составило никакого труда.

Она убрала со лба ниспадающие на него локоны, пригладила волосы и заколола гребнем, спрятала их под чепчиком, и вот перед ней в зеркале предстало свежее и милое личико служанки.

Платье ее, сшитое из дешевого муслина, вполне соответствовало новому общественному положению Иоланды. И если бы она допустила какой-то промах в своем поведении, никто не упрекнул бы наспех нанятую горничную.

«Наоборот, — подумала она, — мистер Хартли будет счастлив, что в отчаянный для него момент он приобрел нужных слуг с великолепными рекомендациями».

Держа в руках эти две только что написанные бумаги с еще непросохшими чернилами, она вышла в коридор и, к своей радости, увидела, что Питер мгновенно преобразился из столичного денди в обаятельного слугу, полного собственного достоинства и заслуживающего должности у самого знатного вельможи.

Разумеется, в нем чувствовался гонор избалованного женским вниманием молодого мужчины, но это как раз и соответствовало положению слуги его светлости.

Мгновенное преображение брата восхитило Иоланду. Стоило ему лишь немного изменить прическу и по-иному завязать шейный платок, как он сразу же стал другим человеком. И даже в этой скромной внешности он понравился сестре еще больше.

Конечно, его сюртук, выдававший мастерство столичного портного, и дорогие сапоги могли вызвать подозрения у внимательного наблюдателя. Но Питер хотя бы поменял панталоны на бриджи для верховой езды и этим поступком явно доказал, что готов играть роль в задуманном сестрой спектакле.

— Ты потрясающе выглядишь, Питер! — воскликнула Иоланда. — Я знала, что у тебя есть тяга к приключениям. А теперь, когда нас загнали в тупик, ты, я уверена, справишься со всеми препятствиями.

— Как ты сказала, нам обеспечена дорога в Париж и, я надеюсь… — тут Питер ухмыльнулся, — хорошая еда и добрая выпивка.

— Так давай скорее спустимся вниз и убедимся, что мы действительно приняты на работу, — воскликнула Иоланда. — Только не забудь, что я теперь твоя жена.

— Моя жена?! — Брови Питера поползли вверх. — Ты мне не сказала об этом условии.

— Слуги во Франции чаще всего являются супружескими парами. Мне об этом рассказывала мама.

— Тебе лучше знать, — согласился Питер. — Что ж, тогда вперед, мадам Латур. Я надеюсь, что ты будешь себя вести как добропорядочная супруга.

Иоланда состроила брату гримасу, от которой он чуть не расхохотался, а потом, давясь от смеха, они спустились по лестнице и попали чуть ли не в объятия мистера Хартли, с нетерпением поджидающего их.

Иоланда тут же присела в самом почтительном реверансе, чтобы угодить секретарю их нового могущественного хозяина.

Выпрямившись, она протянула мистеру Хартли бумаги.

— Вот наши рекомендации, месье.

Мистер Хартли не обратил на них внимания, как и на нее саму, а уставился на Питера.

— Так это вы Латур? — спросил он, удивленный благородной осанкой и элегантной внешностью Питера.

— Oui, Monsieur, — отозвался Питер. — Я надеюсь, что вы извините меня за то, что выгляжу не самым лучшим образом после тяжелого путешествия через пролив.

Эти его слова заставили мистера Хартли сочувственно улыбнуться.

— Не только вы пострадали от шторма в проливе. Как, наверное, вам уже сообщила ваша супруга, верховой слуга его светлости даже сломал ногу, упав во время шторма и прокатившись по палубе.