— Вы что, любите кошек? — удивился мой спутник.

— Зачем? — ответно удивился я. — Собак. Мы предпочитаем собак, но заводить их больше не хотим. Был печальный опыт. А ты?

Он не любил ни собак, ни кошек. Вернее, не любил он только кошек, а к собакам был абсолютно равнодушен. Есть люди, которые любят кошек и терпеть не могут собак, и есть люди, у которых все наоборот. Мальчик не относился ни к тем, ни к другим, но означает ли это хоть что-нибудь, кроме того, что вот такой уж он человек? Из всех домашних животных он отдавал свое сердце крысам… Крысам! Я был потрясен, когда понял, что это не вранье и не шутка. «Вы просто не знаете, — горячо объяснял он мне, — руки у них — как настоящие, маленькие такие, розовые, с розовыми пальчиками. И ножки тоже. А пальцев — ровно четыре! Не смейтесь, я считаю не с нуля, а с единицы. И лица у них тоже почти как у нас с вами…» Мальчик искренне полагал, что крысы — это будущее человечества (надо же такое выдумать!) На самом деле, мне кажется, он любил не крыс, а все-таки будущее. Он постоянно думал о будущем, не прерываясь ни на секунду. Редкое и ценное качество, но вряд ли это безвредно для здоровья. Вряд ли.

— Как твои успехи в учебе? (Мы продолжали беседу). Похоже, у тебя высокая квалификация.

— Нет, у меня плохо по физике. Я не разбираюсь, как в двухмерном мире существуют, например, позитроны, фотоны и так далее.

— Странные у вас требования. Во всем остальном ты уже разбираешься, да?

— И еще никак не могу рассчитать, какова энергия, за счет которой происходят такие жуткие изменения структуры Галактики…

Я веселился, а он огорченно вздыхал. Какие, интересно, изменения происходят в структуре Галактики, мог бы я уточнить, пряча насмешку. И что же нам теперь делать, мог бы я притворно испугаться. Однако не стал. Наверное, пожалел ребенка. Или себя. Тем более, его нелады с физикой оказались серьезнее, чем казалось поначалу. Ведь он (стыдно признаться!) до сих пор не смог понять: есть ли у хаоса цель, или только ограниченный набор функций? Смех смехом, а ему действительно было стыдно. «Причем здесь физика? — возражал я. — Скорее, философия. Главный вопрос бытия». — «Хаос — это термодинамика, — убеждал он меня, несмышленыша. — А термодинамика — один из разделов физики…» Воистину, даже просто умным быть вредно для здоровья!

— Кстати, почему тебе нельзя подходить к компьютеру? — наконец вспомнил я. — Может, расскажешь? Я умею хранить чужие секреты.

Он долго молчал, прежде чем признаться:

— Я поклялся.

— Ого! — сказал я. — Черт возьми! Кому и в чем?

Он не ответил. «Герой дня оставил вопрос без комментариев», — пишут в таких случаях. И до самого дома мы не смогли найти другую тему для разговора, так и брели, молчали. Ишь ты, обиженно думал я. Щенок щенком, а туда же — «поклялся». Тайна, зарытая в землю, рыцарский роман… Если честно, этот парень нравился мне безумно. Неведомая клятва, любовь к крысам и информационным технологиям, безрассудные поиски отца и даже замена десятичного мира восьмеричным — все это ломало мою окостеневшую душу. Рядом со мной шагал истинный романтик. Новый романтик. Было в нем что-то, чего не было во мне. И тогда я спросил его о том, что мучило меня все время, пока мы путешествовали в школу и обратно. Я решился спросить, потому что понял — с таким человеком можно говорить о чем угодно, не опасаясь причинить ему боль.

— Ты что, один остался? Есть у тебя бабушка-дедушка? Или сестра, брат?

— Старший брат был, — равнодушно отозвался мальчик.