Он подхватил ее на руки и пересек зал. Элизабет приоткрыла сонные глаза.

— Что ты делаешь? — пробормотала она. — Где я?

— Ты уснула у очага, — пояснил он. — Я несу тебя в спальню.

— Я и сама могу идти, — запротестовала она, слабо сопротивляясь. — Яне инвалид!

— Тебе трудно подниматься по лестнице, — заявил он. — Ты устала, девочка. Я представляю, какое тяжкое бремя ты несешь.

— Я способна управлять Фрайарсгейтом даже со своим животом, — отпарировала она.

— Разумеется. Я в жизни не видел женщины сильнее.

Они добрались до верхней площадки, и Бэн ногой открыл дверь в ее спальню. К ним подбежала Нэнси.

— Что случилось? — охнула она.

Бэн осторожно поставил Элизабет на ноги.

— Она заснула в зале, — пояснил он и, поцеловав жену в лоб, молча вышел.

— Ну до чего же милый! — вздохнула Нэнси. — Лучший муж на свете. Вы счастливица, леди.

— Я хочу спать, — тихо ответила Элизабет. — Освободи меня от этого шатра, который приходится носить вот уже сколько месяцев.

Нэнси промолчала, но улыбка ее была достаточно красноречива. Элизабет едва сдержалась, чтобы не дать ей оплеуху.

Она сняла широкое платье, умылась и легла.

— Утром сделай мне ванну.

— Но вы не сможете забраться в чан, — возразила Нэнси.

— Принеси маленькую лохань, которой мы пользовались, когда были детьми. И несколько ведер воды. Я буду обливаться стоя. От меня идет не слишком приятный запах, — заявила Элизабет. — Доброй ночи, Нэнси.

Она легла на спину и закрыла глаза. Повернуться на бок мешал живот.

Едва Нэнси вышла из комнаты, сон мгновенно отлетел. Сегодня вечером Бэн наговорил много чего правильного, и она впервые за несколько недель к нему прислушалась.

Она соблазнила Бэна, потому что хотела получить его в мужья. И вот он здесь. Целых шесть недель. Почему она все еще злится на него? Он, конечно, благородный человек, но, несмотря на все клятвы, она еще не уверена в его любви. А ей хотелось, чтобы ее любили. Как любили мать и сестер.

Она обвинила его — обвинила несправедливо — в желании получить Фрайарсгейт. Но он никогда не стремился захватить ее земли. Мало того, неизменно относился к ней с приличествующим ее положению уважением. Он достойно выполнял свои обязанности управляющего, и люди полюбили его. Элизабет своими ушами слышала, как его называют хозяином. Почему же она не может его простить?

Ребенок снова толкнулся, и Элизабет, морщась от легкой боли, стала поглаживать живот, словно успокаивая дитя.

— Ты пошел в своего папу, юный Том, — тихо сказала она.

Она уже решила назвать сына в честь дяди, которого так любила. Старшие сестры добавили имя Томас к первым именам своих мальчиков: Генри Томас и Роберт Томас. Но ее сын будет Томасом Оуэном Колином. Она не знала свекра и вряд ли когда-нибудь узнает, но тот наверняка будет доволен, что первый внук носит его имя. А мать обрадуется, поняв, что Элизабет чтит память отца, которого ни разу не видела.

Продолжая гладить живот, Элизабет пыталась представить, на кого будет похож ребенок: на отца или на нее?

Наконец ее веки снова отяжелели. Она заснула. А в соседней комнате Бэн не мог сомкнуть глаз. На тот короткий момент, когда он нес жену по лестнице, она слегка расслабилась и прижалась белокурой головкой к его плечу. Гнев ее словно растаял, и Элизабет, которую он так любил, доверчиво лежала в его объятиях. Как он был счастлив! Хорошо бы так было всегда! Хорошо бы их прежние отношения вернулись. Он сделает все, чтобы этого добиться. Но найти разгадку головоломки, имя которой "Элизабет", вовсе не так легко.