— Ничего не утаивайте, дорогой мальчик, — попросил лорд Кембридж. — Мы хотим знать, почему вы приехали во Фрайарсгейт, и как Анне Болейн удалось стать королевой. И по какой причине вы заехали в Оттерли. Не случайно, надеюсь?

— Нет, милорд. Муж леди Фрайарсгейта, управитель поместья, остановил меня на дороге и дал мне это письмо для вас. И добавил, что я могу просить здесь ночлега.

— Я дядя леди, — пояснил лорд Кембридж, — и Оттерли — мой дом. Ну же, дорогой мальчик, поведайте нам все остальное. Почему вы пустились в путь в столь ужасную погоду?

Посланец начал рассказ, то и дело прерываемый лордом Кембриджем, который хотел знать каждую подробность. Не будучи важной персоной, посланец мог изложить только известные ему факты. Но Томас достаточно долго пробыл при дворе, чтобы догадаться об остальном и создать довольно точную картину происходившего.

Закончив рассказ, молодой человек вопросительно взглянул на лорда Кембриджа. Тот медленно кивнул и проговорил:

— Бэнон, прикажи слуге отвести этого доброго человека на кухню, пусть ему дадут поужинать и постелют у огня. Впереди у него долгое путешествие. Да, и завтра не забудь дать ему еды в дорогу, — наставлял он.

— Хорошо, дядюшка, — тихо ответила Бэнон и, отдав слуге приказание, отослала мужчин на кухню. — Что пишет муж Элизабет? — осведомилась она.

Томас сломал печать, развернул пергамент, разгладил заломы, пробежал глазами послание и сказал:

— Королева приказала твоей сестре явиться ко двору. Элизабет недовольна, но, как дочь своей матери, подчинилась приказу.

— А Бэн хочет, чтобы ты ее сопровождал, — догадалась Бэнон.

— Нет. Он пишет, что Элизабет не станет просить меня об этом, потому что не хочет злоупотреблять моей добротой. Кроме того, она надеется, что визит будет коротким. Подумать только, как же она повзрослела за эти годы, — с нежной улыбкой заметил он.

— Но ты все равно поедешь, — не унималась Бэнон.

— Не поеду, — покачал головой Томас, к всеобщему удивлению. — Я поеду во Фрайарсгейт при первой возможности, и Элизабет сама скажет, чего хочет от меня. К счастью, мода почти не изменилась, и ей не нужно шить новые платья. Сойдут те, что сшиты в прошлый раз. С соответствующими переделками, конечно: роды, как правило, способствуют пышности дамской фигуры, — дипломатично пробормотал он.

— Тут вы правы, дядюшка, — засмеялась Бэнон.

Сама она после многочисленных родов уже походила на шарик, но все еще была довольно хорошенькой.

— И я прикажу Уиллу договориться о гостиницах по всему маршруту. С ней все будет хорошо, дорогая Бэнон. Она — хозяйка Фрайарсгейта, едет ко двору по просьбе королевы, ее хорошего друга. Кто знает, какие преимущества это ей даст, как дало когда-то ее матери!

— Филиппа будет вне себя! — фыркнула Бэнон.

Лорд Кембридж тоже рассмеялся:

— Да. Теперь ради будущего детей ей придется смириться и пресмыкаться перед новой королевой. И она сделает это, потому что усвоила от матери: семья — это все. Поскольку Элизабет в фаворе у Анны, она должна помочь сестре и выстелить дорожку Филиппе. Если не для нее, то для ее парнишек. Кто знает? Может, в один прекрасный день окажется, что очень выгодно иметь Филиппу в должниках?

— Мне было бы страшно иметь Филиппу в своих должниках, — заметила Бэнон. — Представляю, какой спесивой она стала за те годы, что превратилась в графиню.

— Мы видели ее почти три года назад, тогда она была довольно милой, — возразил Томас.