— Но тогда теряется всякий смысл жизни, — вещал Герострат, — а тем более — смысл его поисков. Но личность — я имею в виду Личность с большой буквы — не способна существовать без этого; смысл нужен ей, как воздух, иначе — водка или петля. И вот, когда она, Личность, попав в переделку, во всей мере осознает объективную реальность порочного круга, но сама не может найти нового смысла для себя жить, она приходит ко мне, к нам, и я говорю: да, тот смысл, о котором тебе твердили всю твою жизнь учителя, родители, приятели и подружки, — чушь, блеф, дерьмо, способ управлять тобой и твоими желаниями. Я же знаю другой смысл, другую цель.

Подумай, представь себя мультимиллионером. Предположим, ты заработал свои деньги честным трудом. Пахал, не разгибаясь, день и ночь. Сжег уйму физической и нервной энергии, чтобы обеспечить себя и своих детей виллой, яхтой, парком автомобилей. Ты добился, ты получил все это. Хотя и подорвал здоровье, но счастлив, потому что у тебя есть сын, который никогда не узнает слова «нужда». И вот тут приходят молодые и наглые, они похищают твоего сына и требуют в качестве выкупа за его жизнь все, что у тебя есть: яхту, виллу, парк автомобилей, твои мультимиллионы. Киднепинг — это киднепинг. Ты готов все отдать и отдаешь, ну и ответь теперь, где годы работы; куда делось все, что ты создал своим умом и своими руками, в течении целой жизни?.. В пустоту. Все — молодым подонкам.

Так или приблизительно так заканчивается любой «правильный» путь. Я же предлагаю тебе другое: жизнь, быструю, яркую, как вспышка. Будет она такова, что перед тобой склонят головы и высшие, и низшие мира людей, потому что сами они жить подобно тебе не способны. И не нужно для этого особых усилий: живи, как жил, но копи волю, энергию и в нужный момент полыхни, взорвись так, чтобы тебя запомнили. Сожги храм, как когда-то это сделал Герострат с храмом Артемиды, сожги город, как когда-то Нерон сжег Рим, сожги полмира, как когда-то это сделали Гитлер и Сталин. И не жалей ни храма, ни города, ни полмира. Сожги. Все равно человеки когда-нибудь сделают это сами, но медленно, оправдываясь лозунгом «спасения нации». И забудутся имена строителей храма и имена строителей города, и имена тех, кто пописывая статейки, в кафетериях Парижа, пытался остановить «вторжение варваров» — они уже забылись. Но имена тех, кто сознательно ставил себя, свою жизнь вопреки общепринятому смыслу; тех, кто перешагивал через него, выбирая свой собственный путь, будут помнить всегда. И везде. И давайте за это, дети мои, тоже выпьем!

Все снова чокнулись, снова опрокинули по стопке.

— А еще я добавлю, — продолжал Герострат, — что задача эта невыполнима сегодня, если ты одинок. Времена, когда отдельная Личность имела возможность изменить весь ход истории, успешно миновали. Структура цивилизации неимоверно усложнилась. Теперь только группа, стая, Свора, если угодно, Личностей способна заявить о себе так, чтобы их запомнили. И поэтому, объединенные общей идеей акта, который когда-нибудь совершим, сегодня мы должны все свои силы приложить к тому, чтобы почувствовать себя не просто неким сообществом Личностей, а единой, цельной Личностью. У нас не должно быть тайн друг перед другом, больших или малых секретов; внутри Своры мы должны быть открыты, все проблемы решать сообща. И нет здесь места ложному стыду, ложной скромности…

На скулах Герострата выступили красные пятна, то ли от воздействия выпитого коньяка, то ли от возбуждения, вызванного произнесением своей «программной» речи.

— Возьмем такой пример, Боря, сын мой, — он вернулся к прежней манере блиц-монолога.