Естественно, столь активная деятельность компетентных органов вызывала много шума. Перебудили всех. За каждым окном при потушенном свете маячили любопытствующие граждане. Кое-кто даже не утерпел и наблюдал за происходящим, открыв свое окно и высунувшись в него по пояс.

Не найдем, подумал я, обозревая весь этот кавардак.

МММ, видимо, считал иначе. Чуть не сбив с ног замешкавшегося на пути гаишника, он устремился под арку, к выходу со двора. Я из последних сил старался не отставать.

Нам навстречу, завывая сиренами, въезжала во двор «скорая». И Мишка вдруг остановился. Так, что я едва на него не налетел. Он же замер, повернул голову, словно учуяв что-то, а рука его сама собой потянулась к молнии на куртке.

Неотложка миновала арку, водитель отключил сирену, и сразу же в освободившийся проход откуда-то из глубины двора, взвизгнув шинами, набирая с места скорость, рванулась красная волга.

— Это он, — завопил Мишка, выхватывая из-под куртки пистолет и стреляя по волге почти в упор.

Вдребезги разлетелось стекло на левой задней дверце. Две пули оставили отверстия в багажнике. На того, кто согнулся за рулем, это не произвело впечатления. Машина даже не вильнула.

Мартынов, расставив ноги, удерживая пистолет на весу двумя руками, продолжал стрелять, пока у него не кончились патроны. Не знаю, попал ли он еще хоть раз, но волга, выехав со двора, преспокойно свернула на проспект.

— Уходит, уходит, дьявол!

Мне показалось, что Мишка сейчас расплачется.

Я услышал за спиной нетерпеливый гудок. Двумя колесами в песочнице, двумя — на тротуаре, почти впритирку к «рафику» скорой помощи стоял гаишный ГАЗ. Из кабины махал нам рукой какой-то усатый мужик в сером плаще. Он высунулся в окошко и прокричал:

— Быстрее, мать вашу!

Заметил его и Мишка. И сразу же, в два прыжка преодолев разделявшее расстояние, залез в газик. Мне ничего не оставалось другого, как поспешить за ним.

— Вперед, Игорь Палыч! Он не мог далеко уйти.

Мне пришлось влезать уже на ходу.

Игорь Павлович УМЕЛ водить легковой транспорт. Мы мигом оказались на проспекте — я и глазом моргнуть не успел — а впереди уже замаячила несущаяся на полной скорости волга.

— Зря ты за нами увязался, — сказал мне Мишка.

Он заметно приободрился.

— Может быть, зря… — отвечал я.

— Как ты полагаешь, Михаил, — обратился к МММ Игорь Павлович, — вот куда он свернет от Александро-Невской?

— Думаю, на Синопскую набережную. На Невском, вы понимаете, ему делать нечего, а здесь у него есть шанс оторваться от нашей колымаги.

— Ну это мы еще посмотрим, оторвется или нет. Приготовься пока.

Игорь Павлович подкрутил совершенно чапаевский ус и стал наращивать скорость. Нас так подбросило на пересекавшей проспект узкоколейке, что я чуть не прокусил себе язык, а этот не первой молодости гвардеец даже бровью не повел. И уж конечно, не допустил мысли притормозить.

Мишка тем временем вытащил откуда-то запасную обойму, привычным движением руки вставил ее в пистолет.

— Макаров, — неодобрительно покосился Игорь Павлович. — Вот много ты из него настреляешь.

— Ничего, Игорь Павлович, — отозвался МММ азартно, — не в первый раз.

Оттянув затвор, он дослал первый патрон в ствол. Потом Мишка опустил стекло со своей стороны кабины и изготовился к стрельбе. Игорь Павлович следил за дорогой. Я придерживался роли стороннего наблюдателя.

Мы мчались по проспекту Обуховской Обороны: слева и справа тянулись стройки и цеха, цеха и стройки, а волга — этого не могло быть ни практически, ни теоретически! — становилась все ближе и ближе.