— Простить себе не могу, — говорил Скоблин, — что ТЕБЯ привел именно я. Герострат был прав. Он всегда был прав.

— Почему же «был»? — уточнил я с усмешкой. — Он, наверное, и теперь прав?

Венька пропустил мое замечание мимо ушей. У него самого появилась потребность выговориться, он не мог остановиться, он продолжал рассказ.

В Своре Веньке безусловно нравилось. Он выполнял, кроме обязанностей «вербовщика», еще другие мелкие поручения Герострата. Я предположил, что он был на положении мальчика на побегушках: принеси это, отнеси это, сгоняй по такому-то адресу, позвони по такому-то телефону, но сам Венька расценивал поручения иначе. Он полагал, что, используя его в качестве курьера, Герострат тем самым оказывает ему ОСОБОЕ доверие, и укрепился в своем мнении, когда на одной из «вечеринок» тот обмолвился о существовании СХЕМЫ…

— Теперь выкладывай до конца, — потребовал я. — Раз уж начал.

— Тебе это не поможет, — сказал Скоблин. — Если ты в СХЕМЕ, то теперь тебе ничто уже не поможет.

— Ладно, ладно, разберемся.

Венька пожал плечами и стал рассказывать дальше. СХЕМОЙ, по его словам, Герострат называл некий план или программу, предусмотрительно разработанную им для осуществления того самого «великого акта», должного, согласно идеологии Своры, изменить ход истории и вписать в нее имена учеников Герострата золотыми трехметровыми буквами.

Все ясно, подумал я. Мне-то уже было известно, чего стоят на самом деле эти бредовые разглагольствования Герострата о «новой цели для Личности». Но откуда же это было знать Скоблину, бедному мальчику на побегушках, давно и тщательно перепрограммированному?

— Он объяснил мне, только МНЕ, — хвастался Венька, — что СХЕМА учитывает все. И до мельчайших подробностей. Неприятности такого рода, как твое появление среди нас, также учтены в ней. Гений Герострата позволяет ему предсказывать будущее. Он видит на годы вперед; он знает, что нужно делать; он приведет нас к цели, несмотря ни на что… А вы все сдохнете, сгинете в безвестности, но успеете еще преклониться перед нами, будете еще молиться на нас…

Я зевнул. Дешевая патетика, плоские эпитеты на меня никогда не действовали.

— Понятно, — прервал я Веньку. — Все это мне понятно. Но ты, смотрю, увлекся, а меня другое интересует. Когда Герострат звонил тебе в последний раз?

— Он мне не звонил.

— Врешь, — я стал подниматься.

— Позавчера.

— Что сказал?

— Сказал: «Жди гостей».

— Он собирается нанести тебе дружеский визит?

— Сначала и я так подумал… Но теперь-то понимаю…

— Что понимаешь?

— Герострат тебя имел в виду. СХЕМА.

— Ну-ну, — сказал я, и сейчас же просигналил радиотелефон.

Венька вздрогнул от неожиданности. Я взял телефон, нажал кнопку.

— Боря, ты?

Легок на помине.

— Я тут подумал… Пожалуй, схожу: слон В5-С6.

Я молча вытащил шахматы, переставил фигурку. Скоблин наблюдал за мной, вытаращив глаза. Как на чокнутого.

— Конь В4-D3.

— Умно, — оценил Герострат. — Умно. Ты, кстати, как там? До Вени уже добрался?

— Почему я должен добираться «до Вени»?

— Да ладно тебе, Боря.