- Толково...

- А теперь посмотрите на это чудо в ультрафиолете, - произнес гладко зачесанный молодой человек, видимо, банковский служащий, он же аферист Анохин.

Были закрыты жалюзи и отворена дверца книжного шкафа, в глубине которого свет голубенькой лампы озарил драгоценную бумагу, тут же вспыхнувшую тайными светящимися знаками.

- Ну вот, - подытожил банковский служащий. - Находитесь вы в официальном учреждении, составим, если необходимо, документик...

Словно очнувшись от сна, поджарый бандит с силой протер ладонью лицо. Сказал:

- Не пойму... Вы вроде банк... Так почему не можете обменять всю эту живопись один в один?..

- Потому что в этом случае придется платить межбанковский налог, доверительно поведал зачесанный. - А частное лицо - другое дело. Частное лицо со своими налогами разбирается самостоятельно. К тому же лично я, к примеру, не имею миллиона, чтобы выкупить эту купюру. Все просто...

- А чего это слово означает? - продолжил настойчивый оппонент, ткнув ногтем в надпись внизу дензнака, гласившую: "NON-NEGOTIABLE".

- В дословном переводе, - устало молвил банковский служащий, - это означает: "недоговорный документ"...

- То есть?

- То есть купюра предназначена исключительно для банковского обращения, - пояснил терпеливым тоном служивый человек. - Да вы сами представьте: заходит человек с этой купюрой куда-нибудь...

- В ресторан! - подал голос понятливый Шкандыбаев.

- Вот-вот! - кивнул финансовый работник. - И гуляет там долларов на триста... А потом выкладывает на стол миллиончик одной бумажкой - сдачу, пожалуйста...

Толстый гангстер со снисходительной усмешкой оглядел зардевшегося Шкандыбаева. Произнес:

- В следующий раз так и делай, понял?

Шкандыбаев кокетливо поиграл бровями.

Пожали руки, наметив обмен на ближайшие дни.

- Ну все, брат, до встречи... - Толстый пожал Шкандыбаеву руку. Десяточка за тобой, учти...

- Да нет проблем! - воскликнул окрыленный должник.

Когда автомобиль бандитов скрылся за углом здания банка, Миша Коротков обратился к расторопному менеджеру, у которого светилось от счастья лицо:

- Что за народ?

- Знакомые... - со значительной интонацией откликнулся Шкандыбаев, небрежно и косо взглянув поверх головы начальника.

Между тем в отъезжающем от банка автомобиле развивался следующий диалог.

- Пемза концы ищет, чтобы бабки за бугор переправить, понял, Костя?

- Ну и?..

- Вот мы ему и зарядим: лимон с полтешком за эту купюрку... Триста штук навара!

- Класс! Только... Если там заморочки со всякими налогами, как этот хмырь плел... Понимаешь, какая какофония начнется? Придет Пемза в какой-нибудь банк, а его там окучат: плати, скажут, пятьдесят процентов! Вообще... откуда лимончик? Он же номерной, усекаешь?

- А наши какие проблемы? Лимон настоящий? Ну и все. А если претензии пусть на банк наезжает. Наше дело простое: вот товар. Нравится - покупай. Нет - извини... Наше дело свести... А разборы... да чихал я на разборы! Пемза и так оборзел... Надо его, Костя, того... Иначе жить не даст, вон уже на наш вещевой рынок губы раскатал, воду мутит... Кончать его надо. Но так, аккуратно, мол, мы ни при чем...

- Все косяки на нас пойдут, как ни темни...

- Придумаем чего-нибудь... Люську в Рязань отправил?

- Да. Вся в соплях.

- Ну... чего сделаешь? Жизнь!

Обмен

Узнав о существовании денежного знака достоинством в один миллион долларов, Пемза всерьез озаботился возможностью стать его обладателем. Всякого рода смутные времена, чреватые повсеместным закручиванием гаек после вакханалии беззакония, взяточничества и воровства, представлялись матерому вору весьма реальным завершением эпопеи российской демократии. И в этом случае бумажка, эквивалентная увесистому чемодану с валютой, обретала бы дополнительную ценность хотя бы как предмет контрабанды.