Скрепя сердце, Диего был вынужден согласиться, и принялся за чистку камзола. Впрочем, в этом тоже есть свой плюс: можно продемонстрировать великолепную шёлковую рубашку.

     - Не понимаю - как они не боятся? - удивлялся тихоня Руис. - У ладронов везде глаза и уши.

     - Ха! - воскликнул Педро. - Кто боится, тот всегда будет в проигрыше. Так отец говорит, и он прав.

     - Но если кто из слуг донесёт?

     - Не донесёт. У папаши нет идиотской привычки доверять слугам хоть что-то важное. Думаешь, это тайная встреча? Как бы не так! Уважаемые купцы собрались по приглашению отца, дабы обсудить вопрос моего брака с дочерью сеньора Мантойи. Кстати, девушка с богатым приданым, я точно не откажусь от такой партии. Официально сеньор Мантойя против брака, ибо мой отец не так богат, как он, а друзья отца его уговаривают... Всё понятно?

     - Ну... в общем, понятно, - хмыкнул Диего. Он знал, что рано или поздно сеньор Луис Эстрада тоже подберёт ему богатую невесту, дабы продолжить род и передать дело возмужавшему наследнику. Но Педро-то куда спешит? Лусия Мантойя - всего лишь красивая дура. Ей бы только танцевать до упаду да новые платья на зависть подругам демонстрировать. - Твой отец хочет убрать пиратов с острова. Но сами они не уберутся. Что же он делать собрался?

     - Вот то и собрался, что говорил, - улыбка Педро сделалась вдруг холодной и жестокой. - Жечь дьявольские фабрики, верфи, отравить их пойло. А самых главных - убить. Ладроны сами натащили сюда отребья, способного за сотню песо отправить в ад хоть их генеральшу.

     - Я слышал, она дерётся не хуже любого пирата, - робко напомнил Руис.

     - От ножа в спину не спасёт никакая выучка, приятель... Вы понимаете, что это значит?

     - Что пиратам скоро конец, - Диего улыбнулся бы сейчас, но не хотелось демонстрировать дырку на месте некогда великолепных зубов. - А ты, Педро, понимаешь, что это означает лично для нас?

     - Ну? - заинтересовался Педро.

     - Что мы можем спокойно прирезать того ладрона, который нас оскорбил!

     У Руиса глаза на лоб полезли. Прирезать! Прирезать разбойника, который голыми руками расшвырял их троих, словно щенят! Как Диего не страшно даже выговорить такие слова?

     - Дело стоящее, - неожиданно согласился Педро. - И надо бы провернуть до возвращения их эскадры. Не то неприятностей не оберёшься.

     Всего два раза в жизни чутьё Джона Причарда давало осечку. В первый раз - когда прошиб с выбором подельников, организовывая бунт против прежнего, законного капитана "Орфея". В результате чего пришлось действовать быстро и максимально жестоко. Барк тогда еле отмыли от кровищи. И второй - когда проглядел момент и допустил, чтобы удачливая "пигалица" перехватила власть над командой. С тех пор Причард не лез вперёд, уступая дорогу молодым и нахальным. Пусть набьют себе шишек. Кто не подохнет - станет умнее. Да вот хотя бы эта "пигалица". Хорошенькую она себе задачку поставила, нечего сказать. "Берём кучу дерьма, именуемую иначе Береговым братством. Поселяем на большом острове, полном болот, малярии и испанцев. Даём в руки новое оружие и смотрим, что получится... Впрочем... Получается и впрямь что-то дельное, если это до такой степени не нравится донам". И у Причарда были все основания так думать.

     Михаэль Янсзон, получивший работу на верфи, стал завсегдатаем его таверны, и даже можно сказать, другом. Голландец и впрямь любил поболтать, но Причард заметил за ним две немаловажные особенности. Янсзон умел подмечать в людях детали, ускользавшие от других, хоть и не всегда придавал им значение.