В Марсель.

    7

    - Почему ты никогда не присоединялся к нам на посиделках в октябре, Пьер?

     Ветер хоть и не был попутным, но шесть узлов при такой загрузке кораблей - это очень даже прилично. При таком ходу завтра они уже бросят якорь на рейде Марселя. Но до завтра ещё следовало дожить. Ведь только вчера они разминулись с голландской флотилией. Почтенные минхееры знали о перемирии с пиратами и в драку не полезли. Но никто не помешает им передать сведения испанцам. А те вряд ли упустят случай наброситься на сытого, и потому почти небоеспособного врага. И драться пиратам помешали бы не столько полные трюмы, сколько полные корабли сухопутных крыс. Оно, конечно, хорошо - освободить христиан из алжирского рабства. Но в морском бою они попросту станут обузой...

     - Я бы с радостью, - вздохнул Пьер, отдыхавший на шканцах после вахты. Поболтать с Воробушком он всегда бывал рад. - Да только мало хорошего для меня было в тот день.

     - Что так? - удивилась Галка.

     - Понимаешь... я как только тебя увидел там, так и обмер. Спутал тебя с сестрёнкой. Думал уже - всё, придётся сейчас насмерть драться... Ты и правда на Катрин очень похожа. Только глаза у неё карие, а у тебя серые. Да Катрин бы сразу меня узнала. От сердца отлегло, а всё равно - как представил, что с тобой сейчас сделают, так и помыслил: не выдержу ведь. Всё равно в драку полезу...

     - Обошлось же, - пожала плечами Галка.

     - Обошлось, верно. А страх как был, так при мне и остался. Даром что ты выкрутилась. И тогда, и потом.

     - Так, - мадам капитану уже всё было ясно: у Пьера, этого великолепного пиратского канонира, на поверхность повылезали разные там комплексы. - Ну, и что ты дальше собираешься с этим делать, брат? От себя всё равно не убежишь. Остаётся или бороться, или сдаться.

     Пьер вздохнул и стукнул тяжёлым кулаком по планширу. Можно было только удивляться, как этот без преувеличения очень сильный и опасный боец - а другие среди пиратов просто не выживали - умудрился остаться всё тем же наивным мечтателем, который в семнадцать лет пустился за море, чтобы повидать мир, казавшийся ему прекрасным. С тех пор минуло немало лет, Пьер нажил шрамы на теле и раннюю седину на висках, придумал самое разрушительное оружие этого времени, а в душе так и был всё тем же мальчишкой.

     - Мы вот в Марсель идём, - сказал он, когда понял, что отмолчаться не получится. - Там до Тулона рукой подать, хоть по морю, хоть по суше. Боюсь я, Алина. А вдруг из моих там и в живых уже никого нет?

     - Может и так быть, что всё как раз хорошо, - сказала Галка. - Тебе кое в чём полегче, братец. Ты хоть можешь надеяться на лучшее...

     - Ну, да, а ты точно знаешь, что из твоей родни никого нет, кроме брата, - согласился Пьер. - А мне бы на твоём месте легче было.

     - Так что же ты всё-таки решил?

     - Ну... Что бы ни было, я тут всё равно не останусь. Дел-то ещё сколько - в Сен-Доменге...

     Удачный рейд, трюмы, полные добычи... Но не было у Галки сейчас того же чувства, что после Картахены - мол, вышла на финишную прямую. А было неприятное предчувствие, будто она входит в тёмный лабиринт. И один Бог знает, что там.

     Как французы прознали о подвигах пиратов Сен-Доменга до их прихода в гавань Марселя - оставалось загадкой. Но факт есть факт: город встречал победителей Алжира торжественным орудийным салютом: три залпа из двадцати пушек, гром от них разнёсся на несколько миль вокруг.