Бенедетта усадила ее за стол.

— Жаль, что я не говорю по-итальянски, — извинилась Майа и села. — У меня есть переводчик, я буду разговаривать по-английски.

— Мы хотим узнать о ваших отношениях с Виетти, — негромко обратилась к ней одна из молодых дам.

— Он думает, что я стильная. Что у меня свой стиль, вот и все, — пожала плечами Майа.

— А какие у вас отношения с Мартином Уоршоу?

Майа изумленно, с обидой взглянула на Бенедетту.

— Что ж, если вы хотите знать, это был его дворец. Вам известно о дворце?

— Нам все известно о дворце. А какие у вас отношения с Миа Зиеманн?

— Кто это? — спросила Майа.

В недоумении задавшая вопрос дама отвернулась, руки ее слегка дрожали.

— Какие мы дуры, что поверили этой особе.

— Конечно, мы дуры, — с жаром подхватила Бенедетта. — Мы дуры, что верим друг другу. Мы дуры, что верим первому встречному. А теперь скажи мне, где нам лучше всего поставить эту технику.

— Бенедетта, кто эти люди?

— Они математики, — ответила Бенедетта. — Программисты. Бунтари. Визионеры. И мои очень добрые друзья.

Студенты-радикалы, подумала Майа. С буйным воображением, поскольку никаких реальных знаний у них нет.

— Кто здесь самый старший? — властно спросила она.

— Ну конечно, ты, — с иронией сказала Бенедетта.

— Ладно, но только не задавайте мне больше вопросов. Это сейчас не имеет ко мне никакого отношения.

— Я нарисую тебе небольшую картинку, — начала Бенедетта. Она широко развернула свой фуросики и вынула из волос шпильку. — Позволь мне сообщить тебе интересный жизненный факт. О промышленно-медицинском комплексе. — Она двумя короткими ударами вытащила на поверхность буквы X и Y. — Нижняя ось — ход времени. А эта — рост жизненных ожиданий. С каждым прошедшим годом постчеловеческие жизненные ожидания увеличиваются примерно на месяц.

— И что же?

— Подъем кривой нелинейный. Шкала роста увеличивается. Наконец шкала ожиданий увеличивается на год в течение года. И в этот момент оставшиеся в живых становятся бессмертными.

— Вероятно. Вполне может быть.

— Конечно, это не настоящее бессмертие. Здесь все еще возможен фактор смертности от несчастных случаев. Если говорить об одном человеке, — Бенедетта вытащила маленькую черную букву X, — то продолжительность его жизни будет равняться, с учетом разных случайностей, примерно четыремстам пятидесяти годам.

— Какая радость для этого поколения.

— Первое поколение, дожившее до этого возраста, станет и первой настоящей геронтократией. Это поколение станет бессмертным. И оно будет полностью предопределять развитие культуры.

— Что ж, я и раньше слышала такие гипотезы, дорогая. На мой взгляд, это интересная теория, она впечатляет.

— Когда-то это была теория. Для тебя это теория. А для нас — реальность, Майа. Мы и есть эти самые люди. Мы замечательное поколение. Мы успели вовремя родиться. И мы первые истинно бессмертные.

— Вы первые бессмертные? — медленно переспросила Майа.

— Да, и более того, мы знаем, кто мы такие. — Бенедетта села и воткнула шпильку в свою прическу.

— Тогда почему же вы собираетесь в дешевеньком артистическом баре, как заговорщицы?

— Нам же надо где-то встречаться, — ответила Бенедетта и улыбнулась.

— Выбор должен был пасть на какое-то поколение, — с иронией сказала другая женщина.